— Максим уже делает анализ на родство.
— А вам не кажется, что его нужно было сделать гораздо раньше, чтобы вот таких вот гипотетических вопросов не возникало.
Она, конечно, права. Первое, что мне нужно было сделать при встрече с Максимом, это собрать вещи и мотать на край земли. Не наивная ведь, понимаю, что та страсть, что сжигала нас, не могла пройти бесследно. Даже учитывая все обстоятельства. Сама осталась. Сама хотела. Теперь пора столкнуться с последствиями своего выбора. С самой, возможно, страшной ошибкой.
В кабинет, прерывая высокоморальную отповедь, входит медсестра. Дает лист гинекологу и та, бросив взгляд на него, сразу подает мне.
— Видите, вот здесь уровень ХГЧ. Он зашкаливает. Но для достоверности я предлагаю сделать узи.
-Нет, нет, — бросаю быстрый взгляд на дверь. Максим всегда отличался бесцеремонностью. Может зайти и не извиниться, а значит нужно все делать быстрее. Решение ничего не говорить Максиму о беременности созрело еще в тот момент, когда он ляпнул про аборт. И ни капли сожаления в глазах. Для него так же как для отца ничего не стоит оборвать чужую жизнь ради собственного удовольствия.
— Вы можете написать, что беременности нет.
— Зачем? – тут же хмурится она, и я вспоминаю закон пациента. В записях может быть указано или не указано о беременности. Это право пациента до того момента, пока он не встанет на учет.
— Просто ничего не пишите. Просто осмотр. Просто анализ крови. Не комментируйте то, что вы обнаружили, — встаю резко и киваю на записи. – Или вам нужны дополнительные…
Она сразу прищуривается. В пару строчек записывает результаты осмотра и отдает мне карту.
— Светлана Игоревна. Вам следует поторопиться с анализом. И если родственные узы подтвердятся, сделать анализ крови на патологию плода. Это нужно.
— Я понимаю. И спасибо вам за… — нравоучения? Не обидится ли? — За все.
Не подтвердилось.
Уже на следующий день перед самым вылетом домой Максим, победно улыбаясь, кладет передо мной анализ ДНК. В котором очень четко. Черным по белому указано, что общей крови между нами ноль целых один десятый процент. Ну то есть мы не брат и сестра. Мы никто, кроме разве что двинутых друг на друге любовниках.
И я даже не сопротивляюсь, когда Макс садится передо мной на колени и разводит мои ноги в стороны и вжимается губами в ткань трусов.
Он соизволил прикупить мне шмотья, чтобы не я появилась в клинике голой.
— Теперь ты довольна?
— А тебя волнует это? – усмехаюсь я, смотря только вперед на стол, где одиноко лежат результаты анализов и нетронутый бокал вина.