— Ты меня во время драки заметила, я помню, — говорю и рукой подворачиваю рубашку, в которой она сегодня щеголяла.
Свободного кроя, она с одной стороны оставляла простор для воображения, с другой, плотно прилегала на ветру и во время движения. Лана всегда умела подбирать одежду. Она вообще умеет все. Особенно шикарно она умеет сносить мне башню вот такими стонами, когда мои руки накрывают грудь, сминают, ощущают торчащие вершинки.
Рот тут же заполняется слюной, как хочется взять их в рот. Пососать. Прикусить.
— Ты дрался, и я впервые поняла, что хочу мужчину.
— Развратная девчонка.
— Ты меня такой сделал, — руками она зарывается в мои волосы, и я прикрываю глаза от удовольствия. Вот что значит укротительница тигров. С ней стоит только расслабиться и будешь есть из рук.
— И очень, очень этому рад, — шепчу и задираю ей юбку. Длинную на мой взгляд, но очень сексуальную. Она легко собирается на заднице, что я тут же сжимаю и заставляю Лану обвить ногами бедра. Поднимаю наверх и сильнее прижимаюсь.
Трусь ширинкой об ткань трусиков. Терплю из последних сил, хотя хочется сорвать все лишнее и погрузиться в долгожданное тепло.
Окунуться в кайф и стать наркоманом. И даже кодирование не поможет избавиться от той зависимости, что Лана во мне вызвала. Одним взглядом. Одним весенним днем, когда я увидел, как она ласкала себя пальчиками. Получается из-за меня.
Смотрю в глаза перед тем, как мозг конкретно отключается. Наружу вылезают инстинкты, и я поддаюсь им. Выбора не остается. Накрываю влажные, искусанные губы, пробираюсь языком между зубов, вылизываю небо, всасываю язык. Отпускаю на мгновение, чтобы глотнуть воздуха и снова. Снова в глубину. В пропасть. По кругу.
Сладко. Мокро. Пошло. Только так, как нужно нам обоим. Только грязь, которая нас возбуждает. И звучание губ и языков, как симфония душ. Но лучше музыки, чем слияние тел, природа не придумала.
Именно поэтому уношу Лану на диван, сажусь и принимаюсь расстегивать ей пуговицы. Одну за другой, предвкушая, как скоро в моей власти окажется это совершенное, гибкое тело.
Раскрываю первый покров и заставляю Лану выгнуться, практически упасть головой мне в ноги, рукой провожу по груди, надавливаю на ямку на горле.
— Теперь ничто не помешает мне тебя трахать, когда вздумается.
— Не сомневаюсь, тебе даже наше мнимое родство не мешало.
— Верно, — высвобождаю грудь, дурею от вида этих спелых персиков и тяну на себя за соски.
И тут же впиваюсь в один из них губами. Облизываю языком и чувствую дрожание. Громкое биение сердца, созвучное моему.