Те орут благим матом, но Макс наклоняет их головами к земле и начинает что-то шептать. Практически шипеть.
Я рвусь к ним, но Максим кидает на меня взгляд «Не лезь» и я отхожу назад. Врезаюсь в полную директрису Марту Ильиничну, которая поднимает свои нарисованные тонкой стрелкой брови.
— Неужели ты избавилась от этого странного адвоката и завела себе нормального мужчину?
Хочется закатить глаза, но я сдерживаюсь и смотрю с удивлением на то, как толпа расходится, а парни отжимаются.
— Предложи ему место физрука. Смотри в какой он хорошей форме, — улыбается она и я фыркаю. Это вряд ли.
Она уже уходит, а парни стройным шагом подходят ко мне.
— Простите нас, Светлана Игоревна.
Господи, даже не Светка? Даже на вы?
— Предлагаю считать этот инцидент исчерпанным, — киваю я парням и пока они уходят к своей возрастной группе, строго смотрю на самодовольного как индюка Максима.
— Даже не буду спрашивать, что ты им сказал.
— Тебе и не надо знать. Уши в трубочку свернутся.
Неожиданно сзади подбегает Демьян и понимаю, что его воспитатель опять за ним не угналась. Макс берет его на руки, но тут я вижу невольное отчуждение и пытаюсь разобраться неприятно ли мне это.
Он его отец, но он его даже не знает. Не видел, как он рос. Не видел, как он учился ходить и произносил первое слово. Это у матери сразу могут возникнуть чувства, женщины к этому предрасположены, а с мужчинами все сложнее.
— Знаешь, какой я тебе поровоз привез?
— Половоз, половоз. Ту Ту! — кричит и смеется Демьян и я вздыхаю. Ладно. На территории Демьян никуда не денется. А Максу полезно отдохнуть от похоти и грязи. Дети на самом деле лучшее от этого лекарство.
— Мне нужно смену закончить. Ты присмотришь за ним? — задаю вопрос прямо и прячу улыбку, когда глаза Макса становится шире. Вот, оказывается, чем пугать надо было. А я муж. Муж.
Но надо отдать должное Максу. Судя по всему, желание залезть ко мне в трусы сильнее, чем страх перед ребенком.
Он сглатывает и гордо кивает.
— Естественно.
— Вот и отлично. Я на…
— Третьем этаже… — говорит он и я хмурюсь.
— Ты же с малыми возишься. Они всегда на третьем. Малышня на первом, чтобы если что в окно не выпали. А подростки и старшаки на втором. Там, даже если выпадут не жалко.
— Все верно, но про «не жалко» ты погорячился.
— В наше время так и говорили.
— Сейчас все иначе, — мягко улыбаюсь и киваю на вертящегося на руках Демьяна. – Он ждет свой паровоз.
— Там еще пару мешков игрушек. Для зверят.
Зверят. Господи. В чем-то он конечно прав. Они как волчата, привыкшие во всем полагаться на себя.
— Это уже на завтра, — все-таки отхожу от таких похожих отца и сына и смахивая слезы почти бегу в корпус. Да, сейчас все иначе. Главное нет больше изнасилований и такого как Антон, подминающего всех под себя.