Он открыл дверь в королевский кабинет, сделал положенные пару шагов вперёд и как можно более невозмутимо произнёс:
— Ваше величество, господин Жаргал и леди Филис Кадней просят принять их.
И мир не вздрогнул, земля не разверзлась и король не возмутился. Подумаешь, объявили королю о посещении двух покойников — какая ерунда!
— Пригласите.
Секретарь вышел и с небольшим поклоном открыл перед посетителями дверь. А потом закрыл. Он виртуозно научился закрывать дверь этого кабинета не очень плотно и чуть замедленно, так, чтобы, когда его обуревает сильное любопытство, успеть подслушать начало разговора. Вот и в этот раз он проделал то же самое, и, до предела напрягая слух, даже услышал нечто очень странное:
— Рад снова видеть тебя, ясноглазый Дэмиус.
И тут господин Шаддок подпрыгнул от страха — очень громкий и резкий звук раздался позади него:
— Дуу!
Это королевский внук, маленький Питт Гилбрейт, подкрался к нему и изо всех сил дунул в игрушечную дудочку. Схватившемуся за сердце Шаддоку было ясно одно — принцесса Эвелис (а за этой шалостью стояла, несомненно, она, эта игрушка принадлежала ей и обросла собственными легендами) всё-таки над ним издевается.
"О, небо, ну за что?!"
После возвращения домой Жаргал спокойно занялся своими делами — ездил куда-то по приглашениям, встречался с людьми, организовывал закупку необходимого для нуждающихся скотоводов. А Филис не находила себе места. Её так взволновал прошедший визит во дворец… Причём, даже не столько встреча с самим королём Плиссандрии взволновала её, сколько с самим миром. Чувство Родины, которое почти не ощущалось ею после потери надежды вернуться в свой мир, и уж тем более, когда она встретила Жаргала, затопило её. Да, она приняла и полюбила Монголию всей душой, как приняла и полюбила своего мужа, но всё же периодически неосведомленные люди напоминали ей, что она — русская, и тогда она скучала по России, по своей школе танцев и по тамошним друзьям и знакомым. Теперь же, вновь вдохнув воздух своей настоящей Родины, она захотела туда с новой, многократно возросшей силой. Увидеть родителей и сестёр стало необходимым. А тут ещё Аделис постоянно спрашивает, скоро ли они опять пойдут "на звезду", и Шона заявил, что хочет увидеть страну, в которой все говорят по-плиссандрийски.
— Жаргал, когда мы шли по дворцу обратно к портальным вратам, знаешь, чего мне хотелось больше всего? — однажды сказала она мужу сквозь ночной полумрак их спальни.
— Знаю.
— И всё равно скажу, — улыбнулась Филис, — Мне хотелось выйти из дворца, сесть в коляску и поехать…