— Вам знакома эта женщина? — молодой следователь показал Вере Игнатьевне фото старушки, которая ездила за Евдокией по всем городам и лечила рак наложением наставнической длани, — Вы видели, как гражданка Шкраблюк якобы оказывала ей лечение от тяжёлой болезни?
— А кто это — Шкраблюк?
— А это Свами-Дель-Мондо, только не по псевдониму, а по паспорту.
— Не может быть! Наставница…
— Видели или нет? — повысил голос молодой.
— Да, неоднократно, — вздрогнула Вера Игнатьевна, — И не только эту женщину, Евдокия на каждом собрании кого-нибудь лечила.
— И двое в результате этого "лечения" уже умерли, — подал голос пожилой следователь, — Один ребёнок и эта пожилая женшина, вовремя не получившие медицинской помощи.
— Сколько денег на этих собраниях вы отдали организаторам-мошенникам секты сами и вынудили отдать свою невестку?
Вера Игнатьевна, физически ощущая, как тучи над её головой не просто сгущаются, но превращаются в тюремный потолок, назвала примерную цифру, а потом не удержалась и спросила:
— Но если, как вы говорите, это была секта, а её организаторы — мошенники, то почему вы не арестовали их раньше — до того, как кто-то умер? Ждали, пока денег у них накопится побольше?
— Вот что, гражданка Галактионова, — сурово произнёс следователь, — мы привлекаем вас как соучастницу в преступлении, предусмотренном статьёй…
В этот момент пожилой следователь нагнулся к уху молодого и попросил того выйти из кабинета. Потом он предложил Вере Игнатьевне вновь связаться по телефону с тем человеком, которому она звонила после своего ареста.
Вытирая дрожащими руками слёзы, женщина сделала вызов. А потом выслушала то, что ей сказали, и в конце ответила:
— Да. Я всё сделаю.
По дороге домой Вера Игнатьевна подумала: "Кто бы что ни говорил, а смена фамилии мне опять помогла".
В этот день жених пришёл к Филис с большой корзиной прекрасных роз, которые вручил ей. Девушке очень понравилось такое начало ухаживания, и она благосклонно предложила Ярославу отобедать вместе с ней результатами их с Ниной Петровной труда. Ярик за обедом был весел, бодро поедая солянку, рассказал Филис о том, что уже посетил офис предприятия, предъявил всем, кому положено, свою доверенность и потребовал отчётность за весь период со смерти Егора Самарского.
— Денежки, Филис, они счёт любят, — учил девушку Ярик, — так бывало, недоглядишь, и их уже нет. Митькой звали.
— Кого, казнокрада? И фамилия его известна? — забеспоилась Филис, чем немало повеселила жениха.
Всё-таки есть в созерцании хорошо поработавшего и кушающего с аппетитом мужчины нечто, задевающее нежные струны женской души. Некое ощущение, что так — правильно, и эта правильность подтверждается убеждением всех многочисленных поколений предков каждого человека. А если уж этот самый мужчина отдал дань и романтике, как сделал это Ярик, преподнеся Филис такие шикарные розы… Нет, никакой влюблённости в сердце Филис не возникло и, предложи ей сейчас Ярик вновь отправиться в ЗАГС, она бы опять испугалась, но её сегодняшний взгляд на ухажёра был более благосклонным.