— Я не спрашиваю, что вам нравится, — не менее холодно замечает своему ученику мисс Эдвардс. — Я попросила назвать причину.
— Мне плохо видно из-за нее.
— Вот как? — удивление на лице учительницы сменяет скепсис. — Назовите свой рост, мистер Райт.
Судя по заминке, вопрос Картеру не нравится, но он все же отвечает.
— Шесть футов, мэм.
— А могу я узнать ваш рост, мисс Холт?
Я произношу тихо, но меня слышат:
— Пять футов и четыре дюйма, мэм.
— Хорошо, — кивает учительница, — так я и подумала. Вы выбрали эту парту самостоятельно, мистер Райт? — уточняет у парня. — Без моего участия?
— Да, мэм.
— Помните ли вы главный тезис Декларации независимости?
По ее важному виду легко угадать, что она почти уверена в положительном ответе, и Райт ее не разочаровывает.
— Отлично помню.
— Тогда будьте добры, напомните нам его, пожалуйста. Иначе я усомнюсь в том, не ошиблись ли вы дверью кабинета?
Все в классе затаивают дыхание, и я тоже. Скандала с участием директора никому не хочется. Я бы с радостью пересела, только чтобы остановить этот разговор, — Пилар не ошиблась, мисс Эдвардс оказалась крепким орешком, другая бы уже давно вызвала администрацию.
— «Все люди сотворены равными и все они наделены Творцом неотъемлемыми правами…» — декламирует Райт. — Так гласит первоисточник. Лично я в этом сильно сомневаюсь, но полагаю, вы имели в виду эту часть Декларации, мэм?
— Именно, спасибо.
— Нужно ли мне зачитать наизусть и Билль о правах человека? — в сухом тоне Картера слышится насмешка. — Может, сразу перейдем к поправкам к Конституции и основам правового статуса личности? И все из-за Холт?
Я все-таки не выдерживаю и вытягиваюсь на стуле, готовая соскочить с него в любой момент.
— Обязательно перейдем, всему свое время. А пока что, молодой человек, я так и не услышала причину вашего требования, — напоминает Эдвардс.
Парень за моей спиной неохотно и шумно выдыхает.
— Ну хорошо, она личная! Так понятно?
— Ничуть. Все личные причины рекомендую оставлять за порогом учебного заведения. Иначе нашей школе грозит превратиться в то, во что едва не превратился Белый дом во время скандала «Моникагейт», а мне бы этого не хотелось.
Преподаватель переводит взгляд на меня.
— Мисс Холт, у вас есть возражения? Прошу учесть, что это вы опоздали и пришли в класс последней. Так что выбор был невелик.
Вопрос звучит неожиданно, и я дергаю подбородком:
— Нет!
— Хорошо. Тогда у вас есть законное право занимать свое место. У вас же, мистер Райт, — обращается она к Катеру, — есть три предложения на выбор. И все, заметьте, исключительно в правовом поле!