В доме никого нет, вокруг стоит тишина и на большой площади богатого коттеджа Холтов она ощущается особенно гнетуще. Словно сплетена из тончайших невидимых струн, которые вибрируют в низкой тональности и услышать которые способна лишь я.
Наверное, мне никогда не почувствовать этот дом своим. Николас прав, он принадлежит им с отцом, так же, как город.
Я не иду на кухню, хотя ощущаю голод, а поднимаюсь по лестнице в свою комнату. Войдя в нее, приваливаю рюкзак у стены и закрываю дверь — мои движения по-прежнему непослушны, но я знаю, как с этим справиться.
Я запираю дверь на замок, мне так спокойнее, и только после этого выдыхаю.
Он скоро вернется, и все повториться в который раз. Он от меня не отстанет, я чувствую это, но что с этим делать — не знаю.
Стук раздается почти сразу:
— Открой, Трескунок! Я знаю, что ты там!
— Уходи, Ник.
— Открой, я все объясню!
— Ты уже объяснил.
— Лена!
— Уходи, Николас, иначе я позвоню отцу. Я не шучу!
— Ты этого не сделаешь. Тогда вся иллюзия нашей счастливой семьи рухнет, и ты нищей уберешься в свой сраный Техас! А твоя мать останется без копейки!
— Я и так туда уберусь, осталось подождать немного. Потерпи.
— Ну, это мы еще посмотрим!
Глава 17
Он еще что-то говорит, как всегда о чем-то вспоминает и чем-то угрожает, но я больше не слушаю. Я отхожу от двери и подхожу к своему синтезатору. Включаю его, надеваю наушники и сажусь на стул. Следующие два часа отключаюсь от посторонних звуков и безостановочно играю, думая о разном — я давно научилась соединять мысли с музыкой, передавать настроение клавишам и ощущать под подушечками пальцев их ответный трепет. Слушать звучание нот и пропускать сквозь себя — это всегда меня успокаивало. А сейчас во мне бурлит много разных эмоций, которые я не могу держать в себе.
А в слезы больше обращать не хочу.
Как хорошо, что у моей гордости есть лекарство, не чудодейственное, но верное. И оно не первый раз меня лечит.
Когда я наконец устаю и затихаю, я сдергиваю с головы наушники, встаю и падаю на постель. Засыпаю на ней, свернувшись клубком.
Я справлюсь, обещаю себе, у меня просто нет другого выхода. Даже если Райт запретит мне на него смотреть, я все равно никогда не забуду Алекса и буду видеть его. Для этого нужно всего лишь закрыть глаза и вспомнить…
Я просыпаюсь поздно, когда на улице уже стемнело, а за стеной, в комнате Николаса, грохочет музыка — играют Muse «Starlight» и в пол отдают ритмичные биты ударных. В гостях у сводного брата его девушка — шумная Алисия Паркс, и ее громкий, неестественный смех доносится сквозь тонкую перегородку.