– Он опять что-то сделал? – тихо спросила Лера.
– Никифоров уже не может ничего сделать, он жалкий и нищий, – попытался успокоить я её. – Я просто должен его увидеть, это никому ничем не грозит, – сам понимал, что звучит неправдоподобно, я поцеловал Леру и начал переодеваться.
– Ты мне позвонишь, когда всё закончится? – вдруг спросила она.
– Обязательно, сразу же, – пообещал я Лере.
По дороге Самойлов рассказал, что они заставили Никифорова продать агентство его же конкурентам, которых он прижимал своими подленькими примочками много лет подряд. Не без авторитета “ЭлитСтроя”, естественно.
Проконтролировали, чтобы Славик отдал свои долги, даже налоговой. Я подтвердил, что сорок три миллиона поступили на счёт “ЭлитСтроя”, хотя уже и не ждал.
Глеб Чистяков очень им помог, он же в Никифоровском агентстве, как рыбка в воде был, всех знал. Пообещал выплатить сотрудникам задолжности, зарплату и премию, потом сам следил, чтобы его обязательства были выполнены. Естественно, офисники не устояли перед таким соблазном и выложили, кто что знал. Многих пригласили работать в новом агентстве, офисы-то остались на месте.
Подъехав к двухэтажному огромному дому, я увидел ещё две стоящие машины. Охрана была серьёзная.
Комната, где сидел сыч Никифоров, была на втором этаже, когда я увидел его, то вообще засомневался, что это убогое существо чуть не сломало мою жизнь. Никифоров сидел в кресле, и его ноги реально тряслись, пока я не увидел своими глазами, воспринимал это выражение как байку.
– Приехал сам лично убедиться, что ты исправился, – я развернул стул спинкой вперёд и сел, не отводя от него взгляда. – Тебе ни разу мысль в голову не пришла, что я могу тебя убить? – Никифоров не смотрел на меня, видимо собирался отмалчиваться. – Сейчас, конечно, уже смысла не вижу, хотя ещё совсем недавно я тебя воспринимал как равного, – Никифоров повернул ко мне голову, возможно, мои слова его вдохновили.
– Ты ещё молодой и не поймёшь меня, – сказал Никифоров жалобно, даже чересчур, и я засмеялся в ответ, понимая, что он собирается давить мне на чувства.
– Я с детства к тебе с неприязнью относился, думаю меня это и спасло, – обломал я “бедненького дядю”, лучше бы он вообще не открывал свой поганый рот.
– Если ты думаешь, что своими вшивыми деньгами замазал всем глаза, то ты ошибаешься, – я встал и подошёл к забившемуся в угол Никифорову. Взял его за грудки и приподнял над креслом. – Уезжай подальше и сиди там тихо, чтобы я забыл про твоё существование, а если нет, то я найду тебя и не будет больше никаких разговоров, я убью тебя нахрен! – бросив трясущийся мешок дерьма обратно на кресло, я вышел.