Макклин вызвал в качестве свидетеля привлекательную молодую женщину с печальными карими глазами, гладко зачёсанными волосами.
— Миссис Томас, вы узнаете этого человека? — махнул в мою сторону Макклин.
Бессмысленный вопрос, который бесит меня. Если я единственный обвиняемый на процессе, то кого ещё должна узнавать свидетельница?
— Да, — тихо ответила она, бросив в мою сторону быстрый испуганный взгляд. — Этот человек застрелил моего мужа.
— Вы уверены? — добавил Макклин. — При каких обстоятельствах это произошло?
— Мы выходили из супермаркета, когда этот человек подошёл к нам и выстрелил в Стива, в упор.
Голос вдовы предательски дрогнул, сорвался в конце, хотя она прилагала усилия, чтобы переживания не были так заметны. Жалость острым скальпелем резанула по сердцу. Я с неудовольствием представил, как Фриман вскочит с места, чтобы с бестактной безжалостностью напасть на свидетельницу с идиотскими вопросами по поводу её плохого зрения или недостаточной освещённости улицы, но он молчал, улыбаясь с загадочным железобетонным спокойствием.
— Господин защитник, у вас есть вопрос к свидетельнице? — спросила судья.
Фриман отрицательно покачал головой, даже не сдвинувшись с места.
Вторым свидетелем был мальчик лет десяти-двенадцати, одетый в деловой костюм, что делало его значительно старше. Он говорил медленно, подбирая слова, которые каплями расплавленного металла прожигали душу насквозь, так, что у меня не осталось ни малейших сомнений в том, что я застрелил его отца. Хотя этого мальчика я видел впервые.
И на этот раз мой дорогой, в смысле затраченных денег, адвокат, остался спокоен. Обнаружив, что я сильно нервничаю, он наклонился к моему уху и прошептал: «Ричард, не волнуйтесь, наше время не пришло. Все в порядке».
Когда список свидетелей со стороны обвинения иссяк, я уже не мог смотреть на Дженни, застывшую в позе мраморной статуи мадонны, оплакивающей Христа.
Фриман, наконец, соизволил оторвать задницу от стула и вызвал первого свидетеля.
— Мистер Томсон, вы узнаете этого человека?
— Конечно, это мой преподаватель, Ричард Клейтон, — если бы я был куском стали, то расплавился бы под его злобным взглядом.
— Расскажите, мистер Томсон, что происходило между вами и мистером Клейтоном 12 октября… года.
— Этот… — он набрал воздуха, чтобы красочно охарактеризовать меня, но осёкся, явно пытаясь сказать нецензурное слово. — Вёл семинар и поставил мне за тест Б с минусом, хотя я ответил все правильно…
— Интересно, интересно, а вы уверены, что это было именно в этот день?
— Конечно, я же оспаривал оценку официально.