— Теперь все хорошо, пойдем спать… — я встал и снова поднял женщину на руки и отнес в спальню.
— А ты? Ты останешься со мной? — в меня вцепились с такой силой, что, даже если бы я хотел уйти, ничего не оставалось, как остаться. Тьфу, тавтология…
— Останусь, — заверил и аккуратно отпустив на кровать освободился от цепких лапок, одеяло и лег, рядом прижимая к себе. — Спи…
— А спой колыбельную… — попросило мое сокровище, и я в панике забыл, как дышать. Да я в жизни не знал колыбельные песни, только разве «баю-бай» и то это все, что я помнил, даже про серого волчка не помню, как там правильно…
— Расплескалась синева, расплескалась,
По тельняшкам разлилась, по беретам,
Даже в сердце синева затерялась,
Разлилась своим заманчивым цветом… — запел я раньше, чем мозг сообщил, что это не колыбельная, но Женя не возражала, к концу песни она уже перестала дрожать.
— Это сказочная быль, а не сказка… — пробормотала Евгения и засопела. Я Несколько минут вслушивался в ее дыхание, сам успокаиваясь.
Она в безопасности и рядом. Сон пришел быстро и такой спокойный, жаль только недолгий…
Где-то через час или два меня разбудило хныканье и возня под боком. Причитая, что жарко, Женя, даже не просыпаясь стягивала с себя платье. Я помог… Вспомнив и день, и свое желание… Поэтому поторопился укутать некоторых в одеяло и дождавшись, когда она уснет, мучался с желанием сходить в душ охладиться, так и задремать сам…
Прошло не больше часа, когда меня разбудила новая возня. Моя неугомонная женщина, так и не просыпаясь, избавила себя от бюстгальтера и сбросив одеяла теперь хныкала, что ей холодно. И мало того, при этом пытаясь стащить с меня мою тельняшку…
Душ мне стал нужен еще больше…
Здесь же пришлось подчиниться такой странной просьбе, стянул с себя тельняшку и надел ее на возлюбленную, пока не решил воспользоваться ситуацией.
Получив желаемое, она опять успокоилась и уснула. Я же лежал, обнимая ее в моей тельняшке и слушал свой учащенный пульс. Уснуть после такого?
Задача не из легких, но я, кажется, все же задремал, ибо, когда проснулся с меня, уже стягивали джинсы…
Еще полчаса войны и мой милый лунатик, в обнимку с моими джинсами, не знаю зачем они ей, опять от холода рядом.
Плюнув на все, укрыл нас обоих одеялом, и обняв свое беспокойное хозяйство и уснул, сладким сном без сновидений. Пробуждение было внезапным, как и осознание реальности.
И грозящих проблем, после ночи «любви и страсти», притом больших проблем…
— Мам… а дядя Ва… — прорвался сквозь дрему голос Таи и оборвался на полуслове. Я даже ощущал на себе ее взгляд.