«Интересно, кто мог прийти к Дурслям без предупреждения? Обычно тетя готовится к таким визитам часа два-три, чтобы всё было идеально. Особенно я. Идеально не высовывался и не подавал признаков жизни», — подумал Гарри, пытаясь рассмотреть в щелку визитера или хотя бы услышать, о чем пойдет речь. Всё-таки это было его единственным развлечением. Ну ещё днем иногда возникала возможность почитать что-нибудь, пока светло. Книги ему покупали так же, как и одежду. Поэтому его знания и увлечения лежали в самых различных областях выкинутых книг, купленных тому же Дадличке. Жалко только, что разрозненные.
Из коридора послышались сдавленные хрипы дяди Вернона, как будто он хотел одновременно наорать, проклясть и промолчать, что было совсем нехарактерно для него. Наконец-то эти хрипы сложились в более-менее понятные слова:
— Кто вы, черт бы вас побрал?! Что вам от нас надо?
— Я? Ну я… Эта… Рубеус Хагрид, я… Я… Эта… Собственно, к Гарри Поттеру. Он же получил письмо?
— К какому Гарри? Какое письмо? Что ВЫ вообще здесь делаете?
— Ну, так я же говорю… Меня прислал профессор Дамблдор, помочь Гарри собраться к школе. Вы же… письмо… ещё вчера должны были получить…
В этот момент в коридор вышла Петунья Дурсль и заставила всех пройти в гостиную, чтобы не вызывать еще больше вопросов у соседей. Разговор получился неимоверно долгим и малопродуктивным, отчасти из-за того, что Дурсли не хотели иметь дело ни с чем «ненормальным», отчасти из-за неумения полувеликана связать и трех слов. В аргументах родственников было всё: и нежелание связываться с «ненормальными», и «из-за таких, как вы, нам пришлось воспитывать это чудовище, поскольку его родители умудрились умереть», и «мы не потратим на его обучение ни пенса», и «он отправится в школу Св. Брутуса, там из него всю дурь выбьют», и ещё много чего… В аргументах Хагрида было: величие Дамблдора, величие Гарри Поттера, его принадлежность к волшебному миру («А почему мы тогда его воспитывали безо всякой помощи с вашей стороны?») и контракт между школой и его покойными родителями на обучение. Однако самым весомым аргументом стало то, что если не учиться контролировать дар, то магия может выйти из-под контроля и всех убить. После такого заявления Вернон самолично вытащил за шиворот племянника и передал его с рук на руки Хагриду.
Всю дорогу, пока они ехали на автобусе, как оказалось, до Лондона, Хагрид расписывал Гарри прелести магического мира, совершенно не обращая внимания на его вопросы. Первое время Гарри ещё пытался что-то спрашивать, уточнять… Но очень скоро ему надоела эта игра в одни ворота, и Гарри просто молча шел рядом, слушая своего сопровождающего и делая выводы. А послушать было что. Лейтмотивом всего повествования Хагрида было величие Дамблдора, благородность, честность, храбрость и дружелюбие Гриффиндора, хотя на вопрос: «Кто или что это?» — Хагрид не ответил, а также величие и слава самого Гарри, освободившего магический мир от одного очень темного волшебника. Все это вызывало у Гарри еще кучу вопросов, но один не самый радостный вывод маячил перед глазами, как британский флаг: его агитируют. Специально, грубо, «чтобы точно дошло», с большим количеством пряников и «заманушек» — значит, для чего-то его хотят использовать. Через полчаса такой жесткой агитации Гарри всё-таки удалось направить беседу в другое русло. Ну, почти другое. В сторону школы, в которую он должен поступить.