Мой господин, конечно, врач
И медсестра ему в полставки
Но если в крышу небо прячь
То для чего бы взял я плавки
Ведь я нажал этаж последний
И ехал лифтом будто гость
И даже ангел трогал медный
Он в вестибюле и не прост
Поскольку бронзовый как будто
Но я потрогал, всё же медь
Никто не знает почему-то
И я не буду им галдеть.
Я еду лифтом к точке крайней
Уже приехал. Восемь-ноль —
Наш результат, кто был охраной
Они зевали в позывной.
И прозевали. Полотенце
За десять местных единиц
Беру для им переодеться
Теперь попробуй дотянись.
Массовка хищная инспекций.
Я здесь прописан, номер — двести.
Зовусь не Фергюссон, так Миллер
Ныряю, пью, едаю пицц,
Я вообще, быть может, умер
И голограмма для тупиц.
Ага? Инспекторы пасуют.
Ещё ныряю, снова пью.
Я всё же Фергюссон. Ноздрю вот
Продул и взорами терплю
От англичанок осужденье
Конечно, Фергюссон теперь.
Одутловатой шлоебенью
Набился, флаг ему, отель.
Расположил по лежакам
Про кислород, рябых и в складках
Им кислород — для мужика
Мужик при этом в неких прятках
Хотел водиться бы, но скис
Есть только я при полотенце
Бассейном выучивший глисс
Чтоб не спеша сверкало тельце
Районом правильной спины
Куда трапецию начислил
Иные чтоб ослеплены
Иные ахни и присвистни