- Не пожалеешь? - зло шипит ведьма, вцепившись в подлокотники кресла до побелевших костяшек на пальцах. - Насколько я знаю, у тебя растёт дочь. Что, если в ней проснётся твоя кровь? Без поддержки и знаний Ковена тебе не обойтись.
- Ошибаетесь, - качаю головой. - А даже, если и нет, это больше не ваша забота.
- Ну смотри, - роняет Верховная. - Второго шанса не будет. Это сейчас ты - самая богатая женщина Сардолла. Кичишься своей безнаказанностью, упиваешься призрачной властью, рассчитывая на защиту Клана. Но кто знает, что будет уже через пару месяцев или лет?
- Угрожаете? - обдаю эту троицу арктическим холодом, сузив глаза.
- Что ты, просто забочусь, - растягивает ведьма губы в лицемерной усмешке. - Скоро твой траур закончится. Думаешь, мало будет желающих прибрать тебя и твоё имущество к рукам? Думаешь, со смертью твоего мужа всё закончилось? О нет, Саманта. Всё только начинается. И Ковен мог бы помочь тебе выплыть.
- Или потонуть окончательно, - фыркаю я и жёстко добавляю: - Не интересует.
- Что ж, ты сама сделала выбор, - цедит Верховная и, не прощаясь, идёт к выходу, прихватив своих молчаливых прихлебательниц.
- Мама, кто эти тёти? - с любопытством спрашивает Аннабель, столкнувшись с ведьмами в дверях, и провожает их заинтересованным взглядом.
- Никто милая, - улыбаюсь своему рыжеволосому чуду и раскрываю объятия: - Иди сюда.
Дочка смеётся и шустрой белкой взбирается ко мне на колени, прижав маленькие ладошки к моим щекам.
- Они тебя обидели? - заглянув в глаза, с тревогой спрашивает она. - Ты грустная.
- Всё хорошо, лисёнок, - качаю я головой и целую её в кудрявую рыжую макушку. - Просто кое-что вспомнила…
- О папе, да? - склоняет голову набок Анна, а её губы дрожат, заставляя моё сердце заходиться в бешеном стуке. - Я тоже скучаю…
А затем, втянув голову в плечи, тихо шепчет мне на ухо:
- Иногда… А иногда рада, что он больше не будет тебя обижать…
Мой мудрый и серьёзный не по годам ребёнок, как бы я хотела, чтобы ты никогда этого не видела! Прижимаю дочку к себе, вдыхая нежный аромат детского тельца, и тихо плачу.
- Ничего, - шепчу ей, лихорадочно целуя растерянное личико, курносый нос и пухлые щёчки, - всё будет хорошо, лисёнок. Мы обязательно станем самыми счастливыми на всём белом свете.
- Обещаешь? - доверчиво хлопает золотыми ресницами малышка.
- Обещаю, - выдыхаю я. - Мама сильная и справится со всем, сколько бы испытаний нам ни послала судьба. Ради тебя, золотко, я готова на всё.
И я не вру.
Пять лет. Пять долгих лет я доказывала это себе и всему миру. Поднималась, когда, казалось, встать уже невозможно, и боролась, стиснув зубы до мелкого крошева. Забывала о боли, о страхе и о своей сути. Ради Аннабель. Ради себя. И ради своей несбыточной мечты.