– Он наш единоверец, – терпеливо возразил король, отметая обвинения в адрес жениха. – И, как показывает его пока недолгое правление, вполне умён. Я не желаю слушать твои фантазии, Рэми. А-Ларрес сам просил твоей руки, и я не вижу причин ему отказывать.
На лице принцессы отразилось удивление. Этот самый А-Ларрес, действительно, приезжал лет семь назад, и они даже пересеклись на одном приёме и на последующем за ним балу, но, в самом деле, не было никаких причин считать, что он мог её запомнить.
В личной симпатии тут дела быть не могло, а значит – замешана политика. Рэми не была глупой, и в момент просчитала выгоды такого брака для Мариана: дочь ближайшего соседа, сильного и опасного государства, может стать каким-никаким гарантом мира. Но зачем бы отцу идти на это? Трёх её старших сестёр он пристроил за своих. Почему вдруг именно ей досталось такое сомнительное счастье?
Не разгадав суть замысла отца, вести свою игру против него можно было только наугад. Принцессу это бы не остановило, но король не дал ей слова вставить, веско резюмировав:
– Рэми, ты против любого жениха нашла бы, что сказать. Напомни мне, сколько кавалеров мы уже рассматривали? Двадцать шесть?
Принцесса сжала зубы и промолчала: кавалеров было тридцать два. Но на втором десятке отец прочно сбился со счёта.
– Тебе не угодишь! – в его голосе отразилась прорвавшаяся за терпеливый тон застарелая досада. – А-Ларрес всем хорош, и решение уже принято, – резким жестом он предложил ей удалиться.
Она сделала реверанс и вышла, внутри кипя от негодования, в особенности от того, что он был прав, пеняя ей за разборчивость.
Рэми трезво оценивала свои шансы в противостоянии с отцом, и понимала, что с наскоку решить эту проблему у неё не получится. Однако ж она была не из тех, кто сдаётся и смиряется со своей судьбой. Понимая, что не сможет переубедить самого короля, который уже включил этот брак в свои политические игры, она тут же принялась в душе строить иные планы по устройству своей судьбы. Первое, что она решила внутри себя твёрдо, так это то, что женой этому зарвавшемуся дикому правителю она не станет никогда. Второе, что кипело в её сердце, была жгучая обида на отца, устроившего этот брак в обход неё и настоявшего на нём, даже когда она выступила против. Рэми была принцессой, и она вполне понимала, что есть политическая необходимость. Однако в этой ситуации воля короля казалась ей пустым самодурством: что им за выгода от союза с этим отсталым Марианом? Не было ровно никакой нужды жертвовать своей дочерью ради столь сомнительного союза! Мариан и так им слова поперёк не скажет, где их жалкая раздробленная армия, и где отборные ниийские регулярные войска!