— Семьдесят тысяч.
— Сколько-о-о?!
— Это хорошие обезболивающие, дорогие.
— Половину пока могу отдать. Остальное постараюсь до завтра достать, — лепечу, не чувствуя, как слезы стыда капают из глаз. Моя мать опустилась до воровства…
Хотя, она же наверняка знала, что начнется разбирательство, я узнаю и оплачу ее грехи. Выхожу в коридор, совсем без сил. В клубе у меня наоборот был прилив, я танцевала, ни о чем не думая. А сейчас будто отпустило, начался отлив, забрав остатки жизненной энергии.
— Она украла лекарства… опустилась совсем, — объясняю встревоженному Саше, он присел на корточки у моих коленей и смотрит мне в глаза. — Она совсем не думает обо мне!
Я почти кричу, забыв, где нахожусь. С запоздалым страхом оглядываю больничный коридор, окрашенный в нежный бежевый цвет, на стенах кашпо с вьюнами и бра, создающие мягкий полумрак. Двери закрыты, пациенты спят. Ночь на дворе.
Саша встает и вдруг заходит в кабинет врача, а я не могу подняться со скамейки, чтобы отговорить его. Он пошел оплатить чужой грех. Пусть половину, но все же. Стыдно. Опускаю голову на руки и не могу сдержать слез обиды.
— Всё, ты ничего не должна, поехали, найдем твою маму, — гладит по спине вернувшийся Саша.
— Спасибо… я верну, как смогу, — утыкаюсь в плечо моего мужчины, теперь уже рыдая от счастья, что он есть у меня. Мой, по-настоящему родной.
— Я тебе верну, даже не думай, — целует мою щеку, просто чтобы успокоить, — если только поцелуями расплатишься, тогда я не против. Ты моя, я тебя люблю… очень. Поехали, сначала на вокзал, а если там не найдем, поедем к деду.
На вокзале мамы не оказалось, этого и следовало ожидать. Наверняка наняла такси, дорого, почти половина ее пенсии, но, думаю, маму это не остановило.
— Ну что, Ромку пристроим и вперед? — останавливаемся у ворот морга, нужно забрать вещи и уволиться, Саша не хочет, чтобы я работала по ночам, хочет, чтобы спала рядом с ним.
— Давай с собой возьмем? — предлагаю, стискивая пальцы его. — Пусть со мной поживет в деревне, пока я в отпуске.
— Я думал ты завтра со мной вернешься в город, — грустно смотрит, и так смешно сдвигает брови парень, что я смеюсь. — Я теперь не могу без тебя долго. А мне приехать нужно будет, дня на два, переозвучку серии сделать.
— А я не смогу маму бросить… она не поедет обратно, я ее знаю. Без лекарств ей с каждым днем будет все хуже, кто будет ухаживать за ней?
— Наймем сиделку, с медицинским образованием.
— Она не подпустит никого, — тяну руку к его щеке, мне так хочется трогать любимого, каждый раз удостоверяясь, что это не галлюцинация.