— Вроде того. — ответил политрук. — Так же это будет на вашем могиканском?
— На могиканском «типа того» — поправил я его, снимая кружку с примуса. — Слушай, Валерон, а как твоя фамилия?
— Ветров. — сказал он и следующей фразой добил меня окончательно. — Вась, не приедет невеста твоего друга.
Я еле сдержался, чтобы не выматериться. Что на этот раз?
— А что так? — спросил я, как можно более безразличным тоном.
Очень уж мне не хотелось демонстрировать этому Ветрову свою крайнюю заинтересованность во встрече с Гальперн. Всего, что может вызвать ненужные подозрения у кого бы то ни было, мне явно стоило избегать.
— Понимаешь...
Он сделал паузу, явно подбирая слова.
А вот это уже дерьмово. Ищет слова, значит бережет мою тонкую душевную организацию, что очень и очень плохо. Что могло произойти? Арестовали? Забрали в армию? Что?
— Она работает...— политрук снова сделал паузу и поправил сам себя, — Работала в институте одном. «Гириконд» называется. Перед самой войной отпуск взяла. — наконец выдавил он, — В кадрах сказали, что к родителям в Минск уехала...
Вот это уже не поворот — это уже пиздец, товарищи.
В Минске немцы, а они, как известно любому школьнику даже в мое время, с евреями были в контрах.
Нет, возможно, она все же выживет, мало ли что. Только вот для меня Жанна Гальперн теперь недоступна совсем.
Стоп! Мне же сказали, что она погибнет в первую блокадную зиму?
Что, к дьяволу, происходит?
Она из будущего. Верно? Верно. Следовательно, не знать, что немцы в первые же дни войны займут Минск, она не могла, тем более, что в отличие от меня, наша Жанна-Александра к своему путешествию точно готовилась и не один день. Тогда какого же хера ее понесло в Минск, да еще и в теле молодой еврейки?
Так, полковник Светлов, тебе надо при первой же возможности попасть в ее квартиру. Собственно, при невозможности тебе все равно следует туда попасть!
За этими размышлениями, я даже не заметил, что забыл бросить в кофе сэкономленный за завтраком кусок сахара.
Возможность попасть на квартиру Жанны-Александры представилась, как это ни странно, через час с мелочью. Причем опять же с помощью политрука Ветрова, который назначил меня старшим машины, следовавшей в банно-прачечный комбинат за постельным бельем для нашего пересыльного пункта.
Мне выделили полуторку с водителем и двух бойцов для погрузки.
В 16. 00 мы выехали с территории ПП и уже через пять минут, я приказал водителю:
— Сначала заедем на Литейный 24.
Водитель, мужик лет пятидесяти, из постоянного состава, с побитым оспинами лицом, «шилом бритый», как говорят про таких, в мешковатой гимнастерке с лычками ефрейтора и мятой пилотке, натянутой на самые уши, с недоверием посмотрел на меня и сказал: