— К счастью, еще нет! — ответил Кай.
— Замечательно. Помоги Тони снять платье.
Она вытаращила глаза, не веря ушам. И Кай тоже.
— Или помоги придумать объяснение, почему она спит одетой, — невозмутимо произнес Сайлорус. — Я не сильно переживаю, что подумает прислуга, но чем меньше мы привлекаем внимание, тем лучше. И почему только я об этом беспокоюсь…
— Я сниму, — сказала Тони. — Когда вы выйдете из спальни.
— Хорошо. — Сайлорус снисходительно улыбнулся. — Встань, пока мы здесь.
Сев, Тони скривилась от боли, жестким обручем сдавившей голову. И пошатнулась, едва сползла с кровати.
— Что с ней? — спросил Кай севшим голосом.
— Напилась, едва ты ушел, — наябедничал Сайлорус. — Правда, напилась — громко сказано. — Он поскреб щетину. — Ей стакана вина хватило.
— Но ведь ты мог…
— Ну уж нет! И ты не смей. Пусть помучается от похмелья. В следующий раз подумает, прежде чем делать глупости.
Тони догадалась, что они говорят о магическом лечении.
— Ой, да не больно и хотелось! — вырвалось у нее.
Оба милорда уставились на нее так, как будто она была предметом мебели, который вдруг заговорил.
— Воспитывать и воспитывать, — тихо вздохнул Кай.
— Однозначно, — согласился Сайлорус.
— Все, хватит. Прекратите! — взмолилась Тони. — Вы то делите меня, то относитесь, как к ребенку. Я хочу знать, что вы скрываете.
И настроение под стать состоянию — такое же отвратительное. И плевать, что о ней подумают. Гораздо актуальнее, как справиться с застежками, если каждое движение отзывается болью в голове…
— Ей нельзя пить. — Сайлорус покачал головой.
— Однозначно, — кивнул Кай.
Всхлипнув, Тони плюхнулась на кровать и закрыла уши ладонями. Она не желает это слушать! И пусть заслуживает выговора, но… Но они сами говорили, что будут заботиться о ней. Заботиться, а не издеваться!
Тони не заметила, когда Сайлорус и Кай очутились рядом. Она и охнуть не успела, как они поставили ее на ноги и, бережно придерживая, освободили от платья и вытащили шпильки из волос. А потом Сайлорус прижал ее спиной к своей груди и положил ладонь на лоб, а Кай взял за руки. И дурнота исчезла вместе с головной болью.
— В первый и последний раз, — строго произнес Сайлорус, отпустив Тони. — Хочешь напиваться для храбрости — не смею мешать. Но без меня.
— Правда, котенок, это как-то чересчур, — сказал Кай. — Не делай так больше.
— Не напиваться или не спрашивать ни о чем? — огрызнулась Тони.
К сожалению, отвратительное настроение никуда не делось.
— Было бы достаточно простого «спасибо», — упрекнул ее Кай.
Сайлорус же молча вышел из спальни. Сердце болезненно сжалось, как будто она опять потеряла кого-то дорогого и любимого. Она чувствовала это когда думала об отце. И о матери, лица которой уже и не помнила.