Он осматривает меня с ног до головы, словно окутывает невидимой пленкой, вынуждая в ней задыхаться. А потом просто стискивает коленку до боли и резко убирает руку. Отъезжает в своем кресле на другую сторону зала, туда, где стояли Даша с Марком.
Он их знает?
До чего же тесен мир.
Но как они вообще могут общаться с таким, как он. А может быть они не в курсе? Не знают, что он из себя представляет.
Я продолжаю работать, а что еще остается? Стараюсь, не замечать на себе тяжелого, как поднос в руке взгляда Харитона, стараюсь не смотреть на него в ответ.
Через час осознаю, что ему по сути плевать, как я и полагала. Была повар, не стало повара. Найдет другого.
Зайдя в кухню за новой порцией, я застываю, готовая выругаться, как портовая проститутка. Судьба решила меня добить?
А иначе как объяснить, что с ящиком мяса здесь стоит Ильдар. Он разговаривает с нашим су шефом, но смотрит на меня. В особенности на коленки, которые видны из-под короткой юбки официантки. Черт…
Я ждал ее. Ждал на следующий день. И через день. Ждал, что она войдет в дом, что скажет «привет» своим шелестящим, как листопад, голосом. Что ее руки снова поставят передо мной тарелку, а я наконец смогу услышать ее историю. Рассказать свою. Посмотреть как переливается свет в ее волосах, насколько прозрачна белая кожа.
Но через три дня я перестал ждать, понимая, что она больше не придет.
Нашла работу получше?
А возможно, мужика, который сможет оценить по достоинству и кулинарный талант. И рабочий рот. И представляя во всех красках, как она изгибается под другим, я избавлялся от отравы, которой она меня накормила. Вытравливал светлый образ, который мешал мне и дальше влачить свое жалкое существование. Лелеять ненависть к себе. Идиот?
Поверил, что ей может понравиться инвалид, не способный даже водить машину? Поднять девушку на руки. Защитить ее в темном переулке?
Ее даже твои миллионы не сильно заинтересовали.
Она просто ушла, не оставив после себя ничего. Ни запаха, ни предметов. Порой казалось, что с ума сошел и Ева мне привиделась. Без нее стало на все насрать.
Исчезло желание убирать волосы, что уже мешали работать, ушло желание искать среди всего хлама чистую футболку. Наверное, если бы не настойчивые звонки Синицына, я бы вообще не отрывался от работы.
До сих пор не понимаю, как после всего, что я натворил, он со мной общается, как не послал на хрен, чтобы я даже близко не приближался к его окружению. Поначалу я даже думал, что он тусит со мной из жалости. Потом, что дело в его брате, с которым мы ведем бизнес. Но после нескольких попоек стало ясно, что у нас действительно много общего. И это, несмотря на то, что я теперь абсолютно беспомощное существо.