Степа, сохраняя абсолютное спокойствие, выдал новый вариант.
— Хочешь, я отведу тебя к себе? — бесстрастно предложил он. — У меня обычно никого нет.
Нику несколько смутило его предложение, но, глядя на Степу, даже заподозрить было невозможно какие-то тайные умыслы или подвохи. Нельзя сказать, что он производил впечатление бескорыстно заботливого и бесхитростно открытого человека, но он был честен и не видел в своих словах ничего особенного. Просто он хотел помочь в меру своих возможностей.
— Ты считаешь это подходящим воплощением обещания, что учеба не пострадает? — Ника все еще испытывала некоторую неловкость.
Скорее всего, мама даже не спросит, как прошел день в школе, и насколько следовала дочь своей клятве, и все-таки…
— А ты считаешь, гораздо лучше засыпать на всех уроках? Уж тогда учеба точно не пострадает! — в спокойный, ровный голос как-то непростительно нахально закралось ехидство. — Кстати, это и более опасно. Учителя жутко нервничают, когда кто-то спит у них на уроке.
— А если спросят, где я?
— Математики сегодня нет, остальные к тебе еще не привыкли. Никто не заметит.
Похоже, на любые Никины вопросы Степа уже давно приготовил ответы.
— Я подумаю. До конца урока, — неуверенно пробормотала Ника.
Степа взглянул на часы.
— Конечно.
Через несколько секунд раздался звонок. Но даже за столь короткое время Ника, добросовестно задумавшись и перестав разговаривать, вновь потеряла контроль над собой и, бессильно закрыв непослушные глаза, почти заснула.
— Идем! — она безнадежно махнула рукой, и Степа отвел ее к себе домой.
В прихожей, как обычно, царил полумрак, и Ника почти ничего не разглядела, кроме бликов на зеркале, да она и сама решила, заходя в чужой дом, не глазеть бессовестно по сторонам.
Они прошли в комнату, вполне обычную на первый взгляд.
— Располагайся, — просто произнес Степа. — Все в твоем распоряжении. А я пойду, — он шагнул прочь.
— Ты меня разбудишь, когда придешь из школы?
— Конечно.
Ника услышала, как хлопнула входная дверь, и, оставшись одна, решила все-таки немного полюбопытствовать и осмотреться. Но тут взгляд ее упал на кровать.
«Немножко полежу, а потом…» — подумала она, легла поверх покрывала и, конечно же, почти мгновенно уснула.
Один раз она проснулась, замерзнув, и, находясь на грани между сном и явью, не поднимая век, что-то нащупала рядом, натянула на себя, завернулась и опять погрузилась в небытие.
Когда Ника наконец открыла глаза, уже не затуманенные безнадежно усталостью и сном, ее взгляд прямиком уперся в Степу, сидящего неподалеку в расслабленной позе.