Мать твою, час! Сбегая по ступеням, прикинул: да за час можно легко добраться до любой точки в этом городе. Пешком!
Девочка, где же ты?..
– Куда она могла пойти? – спросил, выходя на улицу, нажал кнопку на брелке.
– Я… я не знаю… – дрожащим голосом выговорила она. – Может, к родителям?
– Там её точно нет, – процедил, забираясь в машину. Я чувствовал, как здесь и сейчас время неумолимо сжимается, словно та самая шагреневая кожа*. Кровь ударила в голову, руки сжали руль с такой силой, что побелели костяшки. Мне нужна была зацепка…
– Арсения, подумай хорошенько: где она ещё бывает? Фитнес, может эти ваши женские салоны…
– Кирилл… – сокрушённо простонала девчонка.
– Слушай, а этот её дружок? Григорий, мать его! Возможно, он что-то знает? – озвучил внезапную мысль.
– Жорик! – воскликнула она. – Я сейчас ему позвоню, – и отключилась.
Всё время пока телефон молчал, я старался не думать о том, что могло произойти с Ангелом. Сидел неподвижно, тупо уставившись в одну точку. Но не думать не получалось, мысли всё равно крутились на краю сознания. Обжигающие. Выворачивающие всё нутро.
Отсутствие информации сводило с ума, и я то и дело порывался набрать полковника. И каждый раз себя тормозил, боялся раньше времени наделать много шума.
Телефон в моей руке завибрировал.
– Жорка не знает где она, но сказал, что последнее время она прилюбила ходить в кофейню «Бонжур». Ту, что в торговом центре на Первомайском проспекте. Только Кирилл… по воскресеньям… А сегодня ведь понедельник…
– Спасибо, я проверю.
Не успел я отвести мобильник от уха, как Ася меня остановила:
– Кирилл! Пожалуйста… найди её, – тихо попросила девчонка.
– Я позвоню, – не ответив на вопрос, процедил я сквозь стиснутые зубы.
Я не помнил, как доехал. Очнулся уже внутри, возле схемы торгового центра.
Кофейня располагалась на первом этаже, в другом конце здания. Чем ближе я к ней подходил, тем сильнее во мне всё кипело и бурлило, как медвежьи лапы* в котле. Я уже и не помнил, когда в последний раз был настолько зол.
Пусть только найдётся… Запру, к хренам собачьим, в квартире. Нет. В своём доме.
Впереди показалась вывеска «Бонжур», и я ускорил шаг. В витринные окна старался не заглядывать, боялся не увидеть в них Ангела.
Завернув в кофейню, застыл при входе, как вкопанный. Сердце пропустило удар и тяжело забилось, словно с трудом перекачивая вдруг загустевшую, как смола, кровь.
Маша сидела за одним из столиков прямо в куртке и ела кусок торта, давясь слезами, размазывая их ладонями по лицу. Взгляд заплаканных глаз остановился на мне и я… Мать твою, я растерялся!