Размазывая какую-то кашу по тарелке и ожидая као с булочками и маслом, я поглядывала на брата. Он нервничал: ёрзал на стуле, уронил столовый прибор и чуть не разлил воду в фужере. Мне становилось всё любопытнее. Филя вёл себя, как обычно, с аппетитом уплетая завтрак и ничего вокруг не видя. Значит поведение брата связано с нашими гостями. Ну попал, братик. Ухмыляясь про себя, уже мысленно потирала руки.
* * *
Когда мы пришли в комнату, Хизра уже достала платье из коробки и повесила его на вешалку. Оно было великолепно. Без рукавов, с пышной юбкой, тончайшего, нежно фиалкового шёлка, по которому были пришиты неизвестные мне цветы, похожие на бело-розовые фиалки с нежно сиреневой сердцевинкой. К нему прилагался маленький венок из этих же цветов, украшенный жемчугом и маленькими прозрачными камешками, похожими на росу. У меня перехватило дыхание и, не совладав с эмоциями, повернулась к Лирен и обняла её, прошептав:
– Я люблю тебя!
Мы стояли обнявшись, переполняемые чувствами и с влажными глазами, когда услышали:
– Шикарное платье! А Намир не с вами? Я его после завтрака найти не могу.
Выглянув из-за Лирен, увидела Филеса, восхищённо рассматривающего мой наряд. Мама немного отстранилась от меня и тепло улыбаясь, прошептала: «Беги».
Намира мы нашли в его комнате. Он лихорадочно закапывался в свой гардероб, бухтя под нос что-то невразумительное.
– Ты чего ищешь? – удивился Филя.
– Одежду на праздник, – пропыхтел брат и, бросив задумчивый взгляд на него, добавил, – тебе бы тоже не мешало приодеться.
Вид у Фильки стал озадаченным, а я прошла в комнату, села в кресло, разгладив юбку и категоричным тоном потребовала:
– Рассказывай.
Филес, что-то поняв для себя, уселся рядом со мной с говорящим видом, что никуда не уйдёт.
– Что? – заюлил брат, вылезая из гардероба.
И если бы не его бегающие глазки, то мы, может быть и поверили бы ему, что говорить не о чем.
– Ну например кто эти гости и кто такая Белегеста, – брат переменился в лице. А Филес притих.
– Это папин помощник со своей женой и дочерью. Они к нам приезжали несколько раз, – и глаза такие честные, честные.
– Это не всё. Что ты ещё забыл сказать? – продолжала требовательно выспрашивать я.
– Ничего, – он пожал плечами и сделал честнейшую моську, которая, впрочем, совершенно меня не обманула.
Поэтому спрыгнув с дивана, я начала его тормошить:
– Говори, говори, говори! – тут же подскочил Филька и мы в две руки стали щекотать Намира.
– Аааааха-ха-ха… отстаньте, – хохотал он, – что я должен вам сказать, что она мне нравится?
И тут же остановился, испуганно вытаращив глаза. А Филес изумлённо выдохнул: