— Боюсь, что это только начало, Ваше Величество. Похоже, нелегкие времена ожидают нашу Державу, надо готовиться. А еще следует подумать, как все это исправить. Надо найти причину.
— Завтра сходим к Макоши, княгиня.
— Можно сходить, только, думаю, она не поможет нам. Боги не всесильны и не всеведущи, как оказалось.
— Я сочувствую вашему горю, княгиня, искренне сочувствую. Но вы не простая женщина, в ваших руках многие судьбы, держитесь. К вам вернулись уненши? Я рад.
— Это другие уненши, те погибли, Ваше Величество. Потребуете и этих отдать вам?
— Нет, нет, Екатерина Алексеевна. Я тоже умею учиться на своих ошибках.
Утром, до их ухода к Макоши, Император получил с курьерами несколько сообщений. После их прочтения он поднял взгляд на Екатерину.
— Такие нападения были по всему Явному миру, княгиня, а не только у нас. В Германии, Франкии, Италии, Империи Мин, Персии. И все такие же странные. Во Франкии наши гули, невиданные для них, уничтожили пару городов и несколько деревень. В Персии замечены шотландские Кэльпи, греческий циклоп и наши кикиморы, в Империи Мин разгулялись аспиды, гули, стрыги, ламии. Жертвы пока не посчитаны. У нас еще один натиск случился в Тобольске, но больно уж смешной — десяток болотниц, ауки, особей двадцать, пара стрыг и три свитезянки. Чародеи справились быстро, погибла одна семья, родители и трое детей. Не послушали предупреждения, пошли в лес за хворостом. Все так странно, ладно, ламии, женщины — змеи. Но ауки, маленькие, толстенькие. Они только и могут, что заманить грибника в лесу и бросить там. В Тобольске их просто собрали в мешок и выбросили в лесу.
Император задумался, глядя на детей, сидящих за столом. У Ириши были красные, заплаканные глаза, Петруша тоже через силу крепился, скрывая свое горе. Маленькие Лиза с Мишей еще плохо понимали, что они потеряли, но общее настроение передалось им тоже. Как много значил для детей Шереметьева Алексей Барятинский, не родной им по крови, если сейчас они оплакивали его гибель!
Едва лишь растаяли на алтаре дары, как Макошь явилась Императору и княгине. Она бросила быстрый взгляд на Катю и произнесла:
— Нелегко тебе пришлось, девочка. Присядь на этот камень, посиди немного.
Катя молча села на камень, Макошь распустила ей волосы и принялась расчесывать их своим гребнем. Трижды она напевала, наговаривала тихим голосом:
— За лесами, за туманами в тайном месте стоит камень-Алатырь, а в камне том сила Богов, огонь и сила и предков наших. Распущу я косу длинную той, что непорочна душой своей, расчешу ее волосы гребнем заговоренным, попрошу Отца нашего, Рода Пресветлого. Отец земной и небесный, Род! Помоги нам, одари благодатью телесной и духовной, направь на путь истинный и единственный! Спаси и сохрани нас, избавь от бед горьких.