Кошмар!
Тишина продолжалась, придавливая своим дурацким пророчеством, как могильной плитой. Заранее.
Наконец, ко мне вернулся дар речи. Я вскочила с дерева и завопила так, что перепугалась даже лягушка-болтушка, ловко юркнувшая за массивные ноги водного:
– Да вы что все, обалдели совсем?! Какая к чёрту храбрая гибель? Какой облик? Какое, мама из Инстаграма, пророчество?! Плевать я хотела на вашу ведьму и предсказание! Я живая и собираюсь жить до старости в родном мире! Ни о каком принце я не мечтала, никого спасать не собираюсь, ценой своей жизни уж точно, и находиться здесь дольше завтрашнего дня тоже! Всё уяснили? Похоронить они меня решили… А спросить, чего я хочу? Зачем мне трон, к чему становиться королевой, если через какие-то три года я умру?
– Три года и три дня, – спокойно поправил дух.
– Да хоть четыре! Я жить собираюсь, а не умирать!
– На руках любимого прекрасного принца, – напомнила лягушка, высовываясь из-за ноги водного.
– Да хоть трижды распрекрасного! Пускай самого прекрасного, самого всеми любимого и обожаемого! Мне всё равно! Я его не люблю, любить не буду и рожать ему сына не хочу! Придумали они тут… Я, мама из Инстаграма, завтра же уберусь прочь из вашей сказки и радуйтесь, если чего плохого не сотворю! А то ваши разговорчики взбесили настолько, что в порыве любви могу цветочки вонючие повыдирать, деревья посрубать и… и… я ещё что-нибудь придумаю, не волнуйтесь.
– В порыве любви? – переспросила бородавчатая.
– Это сарказм, непутёвая! – продолжала орать я. – Кто тут ещё недалёкий? Не понимаешь, когда издеваются. Глупая!
– Неужели на деревья рука поднимется? – тихо переспросил дух. – Они же живые.
– Так и быть их трогать не стану. Мёртвые срублю. Но не ради вас, – я аж брызгала слюной, – а только потому, что сама природу люблю! Я в родном мире даже ёлочку на новый год искусственную ставлю!
– Искусственную – это волшебную? – не поняла лягушка.
– В её мире нет волшебства, – пояснил деревянный. – Она говорит о покупной ели из разных материалов.
– А-а-а.
– Вы что, меня не слышите? Говорю, умирать я не собираюсь! И на пророчество ваше чихать хотела!
– Чихать не надо. Запачкаешь, Машенька, книгу, а это многовековая реликвия. Потом самой же стыдно будет.
– Не будет! И это я в переносном смысле! А-а-а! Достали! Всё, ухожу прямо сейчас!
– И куда пойдёшь? – спокойно поинтересовался дух.
– Куда глаза глядят! – гаркнула я.
– А куда они глядят, Машенька?
– Туда, где нет вас!
И я, правда, пошла. Даже побежала. И Степаныч за мной увязался. Догрыз то, что грыз и припустил следом, поскуливая, похныкивая, короче, издавая непонятные жалостливые звуки.