Катон покачал головой. - Не припомню.
- Как жалко. Он человек значительных способностей. Владеет многими восточными языками и хорошо знает регион. Именно такой человек будет рядом с тобой для решения поставленной задачи. Я уже проинформировал его о миссии. Фактически, он уже ждет снаружи. Думаю, вам двоим пора познакомиться. - Корбулон подошел к двери и открыл ее. - Аполлоний, пожалуйста, зайди.
Человек, которого Катон видел ранее, вошел в комнату и, не спросив, пододвинул табурет к краю стола. Он осторожно поставил флейту.
- Благодарю вас за это. Это как раз то, что мне было нужно.
- Я рад, - ответил Корбулон. - Хорошо за ней приглядывай.
- Я сделаю все возможное, чтобы однажды вернуть ее тебе, - улыбнулся Аполлоний. - Вам она еще может понадобиться.
Командующего, похоже, не задело несколько фамильярное отношение мужчины, когда он вернулся в свое кресло.
Катон заколебался. Он почувствовал волну раздражения от того, что с этим человеком, Аполлонием, имело место такое фамильярное общение. Как будто он был агентом полководца, а Катон – его помощником, а не наоборот.
Корбулон откинулся на спинку стула и продолжил. - Разреши представить Аполлония, сына Демиппа из Перги. Возможно, ты слышал о его отце.
Имя всколыхнуло далекие воспоминания. - Философ? Последователь школы циников, если я припоминаю.
- Действительно он был, - одобрительно кивнул Корбулон.
Катон приподнял бровь. - Был?
Аполлоний сел вперед, уперся локтями в колени и, сцепив руки, внимательно посмотрел на Катона. - Мой отец умер в ссылке несколько лет назад. Я удивлен, что ты о нем знаешь. Я думал, что его репутация ограничивается узким кругом ученых здесь, в восточной части Империи.
Хотя его голос был низким, с богатым тембром, Аполлоний говорил мягко, и в его речи была приятная мелодия и ритм, которые мгновенно расположили к себе Катона, прежде чем вмешалась его естественная осторожность. - Я признаю, что его работы нелегко найти в Риме, - ответил трибун. - Циники вышли из моды во время правления Августа, но в юности я нашел его «Эстетику бытия» в библиотеке Тиберия.
- И? - Аполлоний слегка склонил голову набок, его темные глаза не отрывались от Катона.
- Меня впечатлило многое из того, что он написал.
- Но...
Катона раздражало то, что другой человек так легко уловил его сомнения по поводу работы. Он тщательно составил свой ответ. - Хотя я восхищался его стилем и ясностью, с которой он передал свои мысли, большинство его идей были заимствованы из работ более ранних философов. В частности, Зенона. Не то чтобы нет ничего плохого в том, чтобы продвигать работы более ранних мыслителей на более высокий уровень, применяя диалектику. Но я счел его опору на эпихерейму неубедительной. Однако я всего лишь солдат. Тем более римский солдат.