-Женя, пойдем домой. Пойдем ко мне. Хочешь, посидим выпьем, у нас спать останешься. Тебе сейчас нельзя быть одной. Но я с тобой, ты же знаешь. Пойдем. У нас вся ночь впереди.
-И я у вас останусь? И спать с тобой буду?
-Конечно, ты же мне как сестра.
-А Саша? Он не будет ругаться?
-Нет, он поймет. Вы же друзья.
-Пойдем, Любаня. Я к тебе. А пить что будем?
-Дома есть, что, не волнуйся.
Они пили и пили, Женя вспоминала все и плакала, иногда смеялась и снова плакала. Люба слушала ее, тоже вспоминала и тоже плакала. Саша пришел полвторого. Двери ему открыл Валера.
-Не понял, сын, у нас на кухне что?
-Там мама с тетей Женей выпили две бутылки коньяка, курят и плачут. Что это значит, сам скажи. У них глаза давно стеклянные. А если послушать, о чем они говорят, то можно самому с ума сойти. Дети ваши спят, свою жену я на кухню не пускаю. Потому что ей эти разговоры слушать вредно. Что случилось?
-Белла родила девочку. Я с друзьями отмечал в ресторане, но, похоже, я трезвый по сравнению с ними. Ладно, сын, если я с двумя не справлюсь, поможешь. Подготовь системы, будем их откапывать, и поговори с женой, объясни ситуацию. Да, две бутылки на двоих - крутые у меня девочки. Не ожидал. Я тебя потом позову. Все, я к ним.
Люба вышла на кухню. Дико болела голова. Сил нет.
-Привет, Инна, где мой муж?
-Мама, он ушел на работу, просил вас не беспокоить. Плохо?
-Очень, я в жизни столько не пила и не курила. Ничего не помню. А где Женя?
-Спит у вас в кровати. Вы ее не заметили? Мы вас ночью капали, потом состояние улучшилось, и мы легли с Валерой, а Александр Борисович так с вами и сидел до утра. Тетя Женя покрепче, а вам совсем плохо было. Вы мужу столько гадостей наговорили. А он только бледнел и просил прощения.
-Кошмар, как я теперь ему в глаза смотреть буду? И чего меня на выпивку потянуло? Знаешь, просто столько накопилось, что уже через край, вот оно все и вылилось.
-Я слышала и про Валентину, и про Марину, и про Машу, и про Аню с Ваней, и про меня с Валерой. Но вы правы, все, что вы говорили, правда. Много это на одного человека. Как вы жили с таким грузом? Неужели это просто доля матери?
-Прости, нельзя так. Я сорвалась. Я вас всех люблю, но вы порой не оправдываете моих надежд. Это точно доля матери.
Прошло три месяца. Володя занимался семьей, с работы бежал к дочери, ловил ее взгляды, улыбки. Эта маленькая девочка стала его идеалом , смыслом существования. Ему казалось, что сыновья такими особенными никогда не были, да и какими они были, он вспомнить не мог. Как-то все прошло фоном, незаметно. А вот Ева! Он фотографировал ее каждый день, чтобы не пропустить чего, не забыть, какой она была вчера, как изменилась сегодня. Белла очень уставала. Все-таки не тот возраст, не те силы. Но она была счастлива. Муж принадлежал только ей и ее крошечной дочери. А Женя ждала. Она сильно похудела, много курила и начала пить. Сережа с ней говорил, просил остановиться ради него, ради внука. Но она тосковала. Сережа не мог оставить ее одну и забрал к себе. Так она была под контролем и не пила. Но как ей было тяжело! Каждый вечер она стояла у окна и смотрела на улицу. А вдруг он придет, вдруг вспомнит о ней? Но он не приходил, ни к ней, ни к внуку. Она пробовала говорить об этом с Любой, ведь у нее получалось помочь, но Саша ей запретил. Он просил пожалеть Любу и не сваливать ей на плечи еще один груз. А Марина ничего не понимала, она считала, что все встало на свои места и теперь все правильно. Она не видела повода для Жениных терзаний, она просто считала, что у Жени есть они, то есть Сережа, она и Дима. Чего ей еще желать? Они ее семья, они ее любят, и все хорошо. А Володя давно не муж, давно чужой. И зачем он только приехал на их голову? Женя почти перестала есть твердую пищу, только пила и ела что-нибудь жидкое. Часто ее рвало. Обследоваться она отказалась. Сергей не знал, как на нее воздействовать. Сначала он думал поговорить с отцом, но потом понял, что не стоит. Отец не видел Женю уже три с половиной месяца, а значит, он вычеркнул ее из своей жизни. Так зачем снова о ней вспоминать? Он пошел к Борисову.