— Как тебя зовут?
— О каком изнасиловании вы говорите? — испуганно настаиваю я.
— Ну, судя по всему, о моём. Понимаешь ли, девочка, я довольно богат. Мне нет нужды кого-либо насиловать. Поэтому в ситуации, где ты обращаешься в полицию, ты явно хочешь поиметь кусок пирога. И полиция примет это, как единственную версию, — он ненадолго умолкает. — Так как тебя зовут?
— Никак…
— Хуёвое имя, — на его лице не дрогает ни один мускул. — Тебя, видимо, родители не очень любили.
— Вы моих родителей не трогайте!
— Рот закрой, сопля, — пугающе спокойно говорит он. — Повышать голос будешь в другом месте.
Мне очень хочется прыгнуть на него и исцарапав ему лицо, убежать отсюда. Но я понимаю, что такого варианта просто нет… Максимум, я попытаюсь его исцарапать. А потом он меня попросту убьёт.
— Что вы хотите от меня? — дрожащим голосом спрашиваю я.
Мне очень хочется казаться опасной, но я понимаю, насколько даже само только это желание выглядит жалким.
— Убери простынь.
Замерев, смотрю на него.
— Ты не слышишь?
Сглотнув, продолжаю смотреть на него. Я просто его очень боюсь. Боюсь, что он встанет сейчас с кресла и что-нибудь мне сделает…
— Я. Сказал, — своим низким голосом он будто гвозди в меня вбивает. — Убери. Нахер. Эту. Простынь.
Чуть опускаю её вниз. Просто не хочу провоцировать. Страшно так, что я вот-вот описаюсь…
— Умница.
Ни в голосе, ни в мимике нет никакого одобрения. Это "умница" он произнёс так, будто сказал что-то не имеющее никакой эмоциональной окраски. Вообще никакой.
— А теперь встань с кровати и сними купальник. Желательно сексуально.
— Что? — я не верю своим ушам.
— Мне повторить?
А вот этот вопрос звучит так, что если я скажу "да", он мне просто врежет… Кошмар какой…
— Я не… я не хочу… — едва слышно говорю я.
Слёзы подступают к глазам. Я очень стараюсь сдержать их, но это трудно…
Этот огромный и мускулистый бородач медленно и явно неодобрительно качает головой.
— Я не спросил, хочешь ты этого или нет. Ты — моя компенсация. За моральный ущерб. Я тебе буду трахать, сучка, всё то время, что ты здесь будешь находиться. Во все три твои твои дырки. И твоя задача — хорошо отсасывать, активно скакать на моём члене и вовремя подмахивать жопой. Других нет.
Урод… Просто страшный моральный урод… Карабас-Барабас грёбаный… Ох, мамочки… Ну, почему я такая невезучая… Ну, почему этот ублюдок выбрал именно меня?…
— Да пошёл ты, — едва не плача, шепчу я.
Он усмехается.
— Ты ещё и дерзкая…
Ставит ногу, которая лежала на колене, на пол, и я вздрагиваю и вжимаюсь спиной в стену.
— Красивая, дерзкая сучка, — неожиданно одобрительно произносит он. — Люблю таких.