Я задумалась. Неужели в стране мало семей с ограниченными возможностями? Хватает, конечно, но… Всегда много разных «но». Особенные дети требуют особых условий. Реабилитация, социализация — и все всегда упирается в деньги.
— Государство следит и финансирует нашу деятельность, но мы погрязли в бюрократии, отсюда проблемы с устройством детей. Нам нечем стимулировать опекунов, но и содержать детей в центре становится финансово сложно.
— Миссис Говард, покажите мне вашу вотчину.
— Конечно, — она поднялась. Я тоже.
— И я хотела бы познакомиться с детьми.
Мы прошли в один из блоков, в котором находилось двадцать ребятишек — с большим количеством работать одному педагогу невозможно, каждому нужен индивидуальный подход. Сейчас у детей свободное время, и они играли в одном из классов — по ходу разговора объясняла миссис Говард.
— По-хорошему, — начала она, остановившись у стеклянной стены, рассматривая ребят, — в группе должно быть до десяти детей, пока они не пройдут реабилитацию и не привыкнут к новым условиям, но у нас не хватает специалистов.
— Так всегда было?
— Нет, только последний год. Большой приток детей-инвалидов прибыл из мусульманских стран Африки. В Штатах всего двадцать центров готовых принять их, — она печально улыбнулась. — Но оказалось, что мы не готовы.
Я задумчиво наблюдала за детской возней. Больше мальчиков, чем девочек. Возраст примерно пять-семь лет. Если такие трудности возникли на стадии поиска временных опекунов, то с какими проблемами можно столкнуться на этапе поиска родителей?..
— Миссис Говард, какой средний возраст у детей?
Она помрачнела. Мне стало все ясно.
— От девяти до двенадцати.
Мы обменялись понимающими взглядами. Возможно, это цинично, но с большей охотой усыновляют или удочеряют малышей до года. Я понимала почему: родители хотят чистый лист. Сложно осуждать за это. Подростки — это сложнее. Многих уже коснулось негативное влияние улицы, нищеты, преступности: как против них самих, так и от их рук. А эти дети априори пострадали от человеческой жестокости. Ведь они не просто так оказались за много миль от родного дома, одинокие и брошенные. Но это ведь дети, а детям всегда нужны родители, в любом возрасте. Я вспомнила отца. Пусть матери у меня по факту не было, но росла я в любви. И надеюсь, он еще долго будет со мной — лечение продвигается отлично. Я таким бодрым его давно не слышала.
— Миссис Говард, как они оказались в Штатах? Одни, без родителей.
— По-разному. Кого-то эвакуировала миссия ООН из мест вооруженных конфликтов. Есть дети, прибывшие с родителями на последние деньги, но в итоге оставшиеся одни в чужой стране. Пойдемте, — вдруг оживилась она и повела меня через переход в другой корпус.