Вернувшись, Ольвия села за ответ, и я снова заставил Гергиса подглядеть через плечо. Даже если что-то ее и настораживало, она вряд ли допускала, что ребенок может прочитать записку.
«Ищи ее как хочешь, - писала ведьма. – Пока не найдешь, не сможешь жениться снова. Когда найдешь, сразу отправь в крепость».
Ворон унес ее инструкции в Неллис, а я в самом буквальном смысле не мог найти себе места от тоски и беспокойства. Не мог отвлечься, заняться чем-то. Это у Гергиса были свои немудреные игры и разговоры с любимой мамочкой, а мне оставались одни лишь мысли. И я подумал, что так, возможно, все должно обстоять в аду. Черти со сковородками? Глупости. Только мысли, воспоминания и сожаление.
Прошло еще несколько дней. Может, неделя, может, больше или меньше. По моим расчетам, ворон давным-давно должен был добраться до Неллиса и вернуться. Или у Кэрригана нет новостей? Если бы Лери поймали, он наверняка бы написал. А если нет, это давало мне надежду. Смутную, неясную. Даже не на свое спасение. Просто на то, что она будет в безопасности. Но тут же приходили мысли о том, как ей удастся найти это самое безопасное место и на что она станет жить. Хорошо, если удалось прихватить хоть немного драгоценностей. Самые дорогие хранились во дворце в сокровищнице, но я знал, что и в ее шкатулке их немало. Впрочем, украшения еще надо продать, так, чтобы не навлечь на себя подозрение.
Если бы Вестар не попался в ловушку, возможно, смог бы помочь Лери. А может, даже и мне. Как? Не сам, конечно. Наверняка в Эскаре есть и другие ведьмы и колдуны, не одна Ольвия. Но что толку об этом думать. Вестара больше нет, и мне было так жаль, словно потерял близкого человека. Почему нет? Наверняка для Гергиса он был таким. Возможно, и для меня стал бы другом, кто знает.
Однажды утром Гергис проснулся от холода. Дрожа, выбрался из-под тонкого одеяла и подошел к крохотному оконцу.
Снег! Ночью температура резко опустилась, и пошел снег. Кто бы знал, как я обрадовался этому. Хотя, если подумать, особой причины для радости не было. Даже если болото замерзнет, сбежать не удастся. И если кто-то проберется на остров, допустим, какая-нибудь деревенская девчонка за абортивными травками или приворотным зельем, мне это ничем не поможет. Ведьма отведет ей глаза так же, как и охранникам на постоялом дворе или людям Вестара на поляне перед болотом.
И все же, все же… Это был некий символ перемен. И я почувствовал, что надежда встрепенулась и обрела более четкие очертания.
Гергис обрадовался, действительно как ребенок. Тот ребенок, которого Ольвия вытащила из глубин нашей общей памяти. От маленького Гергиса остались воспоминания о том, как осенью выпадает первый снег, от Игоря – детская, ничем не замутненная радость. Едва одевшись, он выскочил на улицу и бросился лепить снежки, собирая их в кучку. Руки мгновенно стали красными, но это его нисколько не беспокоило. Кончилось все тем, что Ольвия вышла и увела Гергиса обратно в дом.