Жить и работать в городе было великим испытанием для живых. Каждое утро отец отвозил "своих любимых девочек" на повозке в лечебницу через Северные врата. Они выезжали, как можно раньше, чтобы избежать стояния в длинных очередях. Жить в поселке оказалось не в пример приятнее.
— Наш город превратился в гигантскую мусорку, болото и кладбище, — говорили все вокруг, зажимая платками носы, — Пока здесь такое, места живым нет.
В этот же период в очищенных районах города начали разбирать остатки домов, чтобы начинать новые строительства. В первую очередь там могли поселиться хозяева участков, но если таковых не находилось, то земли возвращались в городское имущество и предоставлялись по жребию желающим.
Один из подобных участков достался Сорену и Каре, но они так до конца и не решили, так ли хотят вернуться жить в город или остаться в поселке. Кастия знала, что они подыскивают место за городом, но, помня о имевшемся по соседству участке под бывшим домом Мали, не считала себя вправе им распоряжаться без Террина. Возможно, у него были свои идеи по этой земле. Зная мужа, она в этом в общем-то не сомневалась, а потому молчала.
Страй с детьми от участия в жеребьевке на участок городской земли решили не принимать участие. Это не обсуждалось, но девушка знала, что поселиться в городе после свадьбы было желанием Элии, которая там выросла, а муж ей не стал возражать. Теперь же у него не было желания возвращаться.
С гибелью Дейда Страй взял на себя долг предписывавший ему оставаться жить с родителями, чтобы о них заботиться. Его детям тоже было полезнее находиться в спокойном мирке дома, который они хорошо знали, чем продолжать жизнь в том месте, где они потеряли маму.
Дома Кара и Ялма не раз обсуждали, что Сатия и Нерит были благодарны сыну за решение остаться с ними. Своих внуков они окружили заботой и вниманием, стараясь компенсировать и потерянную мать, и постоянно занятого на работе и городских работах и поисках отца.
Как и положено, с первым лучом солнца нового дня тела погибших предали огню, после полудня того же дня урны с их прахом уже несли к месту последнего их упокоения. Скорбную процессию из поселка возглавляли родные, несущие прах умерших.
Длинная процессия людей в траурных одеждах, сопровождаемая звуками рыданий и прощальных песен, вышла из поселка и направилась через Ржавые скалы в это уединенное место. Предполагалось предать земле больше двух десятков погибших. Такие церемонии происходили каждый час. Навстречу им встретилась предыдущая процессия, возвращавшаяся с погостов.