Левия и Страй, как и многие другие поставили свои урны на отведенные им места на ритуальном камне и для прощания с миром открыли закрывавшие их крышки. У обоих дрожали руки. Страй был одного цвета с белыми глиняными урнами, тогда как лицо Левии покраснело и распухло от слез.
Плакальщицы зашлись в скорбном крике, оповещая об апогее церемонии. Кастия неприязненно и раздраженно поджала губы, жалея, что нельзя заткнуть уши и вспоминая их аналогичное поведение, когда она, обутая в выкупленные закрытые сандалии своим женихом, шагнула за порог родительского дома. Казалось, что с тех пор прошла вечность.
Она до сих пор ощущала, как теплые пальцы ласково обхватили ее руку. Не видя ничего из-за ослепившего ее солнца даже сквозь свадебный покров, девушка знала, что Террин улыбается ей.
— Я люблю тебя, — шепнул он тогда, на краткий миг привлекая ее к себе прежде, чем они рука об руку пошли по дорожке от дома ее родителей к повозке за забором, чтобы направиться в Храм.
Тогда плач и скорбные завывания ознаменовали для нее начало новой жизни, сейчас, тяжелым бременем упав на плечи присутствовавших, — завершили жизненный ход Дейда, Элии и других знакомых ей посельчан.
Над урнами с прахом завыл ветер. К небу от них поднялись небольшие витки пыли и песчинки праха. Возможно, в этом был виноват ветерок, а может, и впрямь души покинули бренную землю.
Люди плакали, стенали. Страй обнял мать, которая зашлась в крике. Рядом рыдали другие родственники. Насколько Кастия знала, среди них были и родные Элии, потерявшие ее теперь всерьез и оплакивавшие не в дань обычаям, а потому что ее больше никогда не будет. Левия осела в пыль, к ней наклонились испуганные родственницы.
— Кара, помоги ей, — выдохнула Кастия сестре. Та, бросив быстрый взгляд в ответ, кивком показала на Левию.
— Пошлите со мной. Мария, не отпускай Кас, — настойчиво попросила она, — Будьте рядом со мной.
Следуя за сестрой и обходя толпы людей, окруживших тех, кому стало плохо, Кастии показалось, что ее кто-то окликнул. Мария крепко ее подхватила под руку и настойчиво тянула за собой, поэтому остановиться не было возможным.
Девушка обернулась и оглядела людей вокруг. Все были заняты своими делами. Служители Храмов закрывали крышками урны и относили в семейные склепы, устанавливая на приготовленные места и запечатывая их вновь. Целительницы, которые обязательно присутствовали на таких церемониях, оказывали помощь нуждающимся.
Плакальщицы, получившие расчет за проделанную работу, гурьбой покидали место своей службы, возвращаясь вновь в поселок, чтобы спустя какое-то время с новой процессией идти сюда. Обратный путь простившимся с родными предстояло пройти в безмолвии и раздумьях.