Ей бы очень хотелось исправить это упущение, но время поджимало. К тому же, если она начнет расспрашивать у кухарки о том, о сём с полным мешком еды, женщина как минимум отберет у нее награбленное, а может еще и пожаловаться господам. Тогда ее план пойдет крахом, не начав осуществляться.
К тому же, Наяда не знала очень многих. В поместье то тут, то там, она натыкалась на молчаливых слуг, которых никогда не видела в городе. Все они оставались безликими.
Вернувшись в свою комнату, она спрятала украденное под кровать и принялась рыться по шкафам. Много унести она не сможет, но почему-то все равно проверила два шкафа с одеждой, купленной Мардаром. Один сплошь завален брюками и рубашками, во втором аккуратно висят строгие платья, в которые Наяде приходилось облачаться для времени препровождения с семьей Мардара.
Ей хотелось вытащить все платья, смять их и кинуть на пол.
Я не принадлежу никому!
Раскидать туфли-лодочки почти все одинаковые, черные и безвкусные, разбить зеркало на туалетном столике. Она думала, что уйти будет крайне сложно, воспоминания непременно потянут назад в дружеские объятия господина. Неосторожные слова перечеркнули все, что между ними было хорошего.
На прощание Наяда хотела отвесить господину звонкую пощечину и крикнуть в лицо, что никогда не станет ему принадлежать!
Вот только мало хорошего выйдет из столь опрометчивого поступка. Она никогда не сможет в лицо сказать ему о своих чувствах, погребя их глубоко в душе.
Несмотря на сложившуюся ситуацию, она не могла оставить кольцо. Долго вертела его на пальце, надеясь, что сможет снять «слезу» (так она назвала подарок Мардара), и подложить вместе с дневником в качестве намека.
Никогда и навсегда.
В итоге девушка решила оставить подарок, скорее, как напоминание для себя, нельзя привыкать к людям, нельзя открываться, эти простые истины леди Эдиона должна была вбить в нее вместе с теми другими правилами, когда Наяда возникла на пороге их дома впервые.
Если правила поведения для добропорядочной девушки не спасли ее от Знатного и тюрьмы, то два самых простых и действенных, всегда напоминали бы ей, каков мир в Хорте и за его пределами. Только знатное происхождение может гарантировать уважение, другие расцениваются не более, чем вещи. За некоторыми даже хорошо ухаживают, одаривают подарками, дорогой одеждой, пускают за хозяйский стол и устраивают танцы при луне.
Танцы, от которых поет душа и звезды в небе становятся ярче. Наяда могла бы считать себя счастливой, если бы не узнала истинного отношения Мардара к себе.