Думай, думай!!!
Прямо в нее снова полетели молнии, девушка припала к полу, закрыв голову руками, она слышала бешенный ритм сердца в собственной груди.
— Чего ты этим добилась, девчонка? — Рык Хеуда мог запросто сокрушить стены дома. На что Наяда в тайне надеялась, так было бы намного проще выбраться.
— Правды, — поднимаясь, прохрипела девушка.
Отбросив кочергу в сторону, она кинулась на Хеуда, повалив его под собой. Между ними завязалась драка, Наяда сразу вспомнила драку с Кхевреном. Тогда они тоже валялись в грязи, норовя порвать друг друга. Но в тот раз, Наяде не угрожало ничего, кроме синяков и ссадин. Сейчас же на кону стояла ее жизнь.
Она вцепилась в плечи Хеуда, локтем давя ему на горло.
— И я не хочу умирать, — рыкнула она, надавливая сильнее.
Мужчина извернулся и обхватил Наяду за талию, скидывая с себя, она пролетела добрых девять футов и упала на спину.
— О, дорогая моя, от твоего желания теперь ничего не зависит, — задыхаясь откликнулся мужчина.
Оба тяжело поднялись, переваривая случившееся. Наяда усмехнулась, делая шаг в сторону. Выход открыт, она может сбежать. И в то же время, не может.
Хеуд заметил ее смятие и кинулся навстречу, преграждая ей путь к отступлению. Он действовал быстро, схватил девушку за горло и ударил в лицо. Если бы он не держал ее, она бы непременно рухнула обратно на пол.
— Наслаждайся, — шепнул он ей в лицо, противно улыбаясь.
Наяда почувствовала почти ласковое прикосновение второй руки господина к ее груди. Его ладонь засветилась, как в злополучную ночь в лесу. Ее тело мгновенно пробило молнией, девушка затряслась в судорогах, откидывая голову назад.
Она закричала, срывая голос, попыталась дернуться, чтобы вырваться, но Хеуд держал крепко, не позволяя ей лишних движений. Боль, зародившаяся в груди, медленно сползла вниз по телу, окутывая девушку, она закашлялась от крика и обмякла в руках господина, закрыла глаза, впуская в себя смертельные молнии.
Она вспомнила отца, он возник в ее воображении, улыбаясь и зовя за собой. Робин предстал перед ней совсем молодым без уродливых шрамов, покрывающие его руки и лицо. Наяда зарыдала навзрыд, больше всего на свете желая обнять его и принять протянутую руку. Она выгнулась ему навстречу, глотая соленые слезы.
— Рано, дочка, еще так рано, — возразил Робин.
Рядом с ним появилась Эванлин, в белоснежном платье без увечий, она потянулась к Наяде, но так и не коснулась ее.
— Думай, Наяда, не переставай думать! — Закричала она, ее рот неожиданно стал слишком большим и непропорциональным. — Прими и вытесни! — Ее рот превратился в настоящую пропасть, выталкивая девушку из приятного небытия.