Погребальный костер для Власа развели на заднем дворе. Под ветви ели, как подобает, высыпали сушеную мяту, огородив возвышенность для тела, брусьями из дуба. Получился своеобразный открытый деревянный гроб, внутри которого лежал совсем молодой оборотень, в окружении сухих ветвей и дерева, на белом саване. Несмотря на то, что у нас так не принято, я взял слово, как только каждый взял в руки по горящему факелу, чтобы отдать искру огня ушедшему:
— Его смерть не должна быть напрасной. — пробасил я, срываясь на крик от бушующей ярости. — Шавки вернутся, мы должны дать достойный отпор, чтобы не разводить больше погребальных костров. — в повисшей тишине слышался лишь треск, едва занявшихся ветвей. — Прах к праху, дух к духу, зов к зову…
— Прах к праху, дух к духу, зов к зову. — вторили мне остальные, поднося огонь к костру и прощаясь с сородичем.
Стая перешла на вой и лес с содроганием разнес нашу панихиду по окрестностям.
— Светлой дороги, брат… — прошептал я и первым покинул костер.
Сегодня я потерял брата. Чуть не потерял приемного сына и истинную. При всех тренировках, пробежках и нагрузках мы не готовы к войне даже с шавками. За ними стоит чья-то стая, не сойти мне с этого места. Альфа, дергающий за ниточки, мерзкий и ничтожный, которому не достает духу бросить мне вызов открыто. Под это описание подходят все три, даже местами я.
Найду суку и убью…
* * *
Порыв холодного ветра сбросил с лица капюшон и растрепал мокрые волосы. Зажигалка постоянно гасла, мешая спокойно вытравить из себя злость никотином. С десятого раза я смогла глубоко затянуться и вновь спрятать голову под капюшон. Хуже дня в моей жизни еще не было. Я считала, что встреча с Ником и Сергеем, была отправной точкой, поделившей мою жизнь на до и после. Наивная. Жесткость, жестокость, ярость, кровожадность… Все это переплюнуло сегодняшнее побоище. Умом я, конечно, понимала, что оборотням даны клыки и когти, отнюдь не крючком вязать и ваять шедевры из глины. А вот сердце замирало от ужаса до сих пор, стоило лишь вспомнить… Стая и Мила воспринимались проще. Звери, Волки, трепали тела каких-то уродцев с огромными когтями и острыми, как иглы, клыками, торчащими из человеческого рта. Руки, ноги, внутренности — все летело в разные стороны.
Финалом этого безумия стала Мила, вытянувшая из живота уродца кишки и растащив их по двору. Меня рвало долго и отчаянно, так словно, я сейчас выплюну собственные. Я знала что они пришли за мной. Чувствовала это, как и не отходящая далеко от меня буро-белая Волчица. Охранника лучше нее быть не может. На краю сознания билась единственная разумная мысль — она беременна. От чего-то вспоминалось: отдых, никаких переживаний, витамины, гуляние на свежем воздухе и прочие наставления, выданные Кларке врачом.