В один рывок встала, заприметив шкаф двинулась к нему. Перебрав бегло содержимое, сцапала красную борцовку и натянула на себя, печальным взглядом окинув порванное белье и одежду.
— Извини, я сейчас не хочу об этом разговаривать. — мне требовалось время и уединение, чтобы привести голову в порядок и не наделать глупостей.
Рассказать все ему? А зачем? Он не спешит мне рассказывать ни об истинных, ни об особенностях оборотней, ни о детях, ни толком о Викторе… Почему я должна ему довериться и открыться?!
Ухватив кроссовки, выбежала за дверь и понеслась к себе в комнату. Слезы душили, хотелось кричать от несправедливости и бессилия. Может даже разломать что-нибудь. Давя внутри рыдания я и не заметила, как со мной поравнялась белоснежная Волчица. И кто ее только искупал?
Оказывается это так хорошо… Высказаться, рассказать половину своей жизни, выплакаться хоть кому-то… Мила была отличным собеседником: она то била лапой, кивала, прятала глаза в пол, прижимая ушки, то рычала, фыркала, утыкалась мокрым носом мне в плечо, когда меня особенно разбирали рыдания… И я успокоилась. Просто в какой-то момент пришло равнодушие ко всему и слезы сами высохли, дыхание выровнялось. Теперь хоть кто-то знает большую часть странных аспектов моей жизни. И мысль, что этот кто-то еще пару месяцев будет беременной, не способной к обороту, грела сердце. Пару месяцев она меня точно не выдаст, а там я обязательно что-то придумаю…
— Ты такая хорошая… — рассмеялась я. — Кушать хочешь? — Волчица лишь спрыгнула с кровати, кивнув на дверь.
Борцовку переодевать не стала, лишь надела под нее шорты, да так и пошла вниз. Дом спал, вместе со своими обитателями, лишь скрип половиц под моими ногами и легки цокот коготков Милы, нарушали повисшую тишину. Добравшись до кухни, я щелкнула выключателем, да так и замерла. У окна стоял растрепанный и потерянный Сергей с дымящейся чашкой кофе. Я не ожидала, что мы так скоро вновь встретимся и готова была попятиться назад, обратно в свою комнату. Но хитрая Волчица умостила свой зад за моими ногами, не позволяя мне пройти. Он молчал и я молчала, и это так глупо. Шумно вдохнув, я решительно направилась к холодильнику, распахнув его настежь.
Так-с… Не хитрые остатки еды летели на стол, как и колбаса с яйцами. Затылок буквально свербел от тяжелого взгляда. Не выдержав, я обернувшись "любезно" спросила:
— Есть с нами будешь?
Он шарахнулся от моего вопроса, словно я его о чем-то страшном спросила.
— В три часа ночи? — а вот и привычная ухмылка, быстро же он взял себя в руки.