— Горячая…. Мокрая… Вкусная… — прошептал он, запустив руку в мои штаны и спуская их осторожно вниз. Я лишь крепче ухватилась за его плечи руками, не в силах терпеть и минуту промедления. Внизу живота все сжималось, горело, пульсировало и требовало разрядки, моего мужчину.
С ухмылкой он скользнул пальцами под мои трусики, сдвигая их в сторону и шумно выдохнул. Я вздрогнула и выгнулась дугой, вцепившись в каменный член рукой, желая совершенно иного… контакта. Ох, уж эти трусы!
— Тише-тише, — приостановил он меня, помогая мне вызволить его плоть из тугой резинки трусов. — Родная… — рваный выдох. Он закатил глаза, прижав меня ближе к себе, стоило мне обхватить его ствол рукой. К нему было страшно прикасаться, казалось, всего миг и он сольет все скопившееся напряжение наружу. Долго баловаться мне не дали. Приподняв, меня осторожно спустили со стола, развернув от себя и, обхватив грудь, толкнулись между моих ног. От скольжения головки по моему пульсирующему клитору, ноги подогнулись, заставляя крепче вцепиться в стол. Приглушенный стон вырвался из моего горла жидким пламенем.
— Еще… Мне нравится, как ты стонешь…. Мне нравишься ты вся, Вика… Но когда ты кончаешь… Я как маленький мальчик, получивший самый желанный подарок на Рождество… — и без того набухшие соски начали оглаживать и сжимать шероховатыми пальцами, вторая движениям бедер.
"Хорошо. Очень хорошо, но не то… "
— Да войди же ты, — не выдержав этой мучительной пытки, взмолилась я. Он держал меня на грани и не позволял закончить, включиться полноценно в процесс, как я не выгибала спину и не двигала бедрами. Садист!
С глубоким рыком он отстранился, и скользнул в меня по влажным складочкам вызвав настоящее блаженство.
— Это не надолго… блядь. — выругался он, сместив свою руку мне между ног. — Давай, родная, пожалуйста, для меня… — его пальцы творили, что-то невероятное, не позволяя сконцентрироваться на одном ощущение. Грубая ласка на груди, требовательные пальцы на чувствительной горошине, выписывающие невероятные узоры, и размеренные толчки его члена внутри лишали рассудка, растворяли, подчиняли всю мою сущность.
Мы кончили почти одновременно. Я едва ли продержалась дольше минуты, а он тут же последовал за мной, излившись в меня горячей влагой.
Довольной и обессиленной мне, с дрожащими ногами, было очень комфортно у него на руках, пока он нес меня в нашу спальню. Точнее, в ванную, заботливо прижимая к себе и нашептывая пошлости, к которым мы вскоре вернемся.
Вода коснулась моего тела в пустой ванне, вызвав еще большую расслабленность. Я просто лежала и позволяла воде подниматься все выше, наполняя чашу, пока Сергей сбежал за оставшейся на кухне одеждой. В голове стоял приятный туман, не давая собраться с мыслями, а тело все еще ощущало послевкусие близости. Рука непроизвольно двинулась к внутренней стороне бедра, двигаясь к сокровенному месту. Я вздрогнула, сбрасывая наваждение. Что вообще за ерунда вокруг меня творится? Эта зависимость, одержимость им — это ненормально же! И если, увидев его в окно, какой-то червячок сомнения и совести из-за произошедшего со Стивеном, толкнул меня не устраивать разбор полетов, у самой рыльце в пушку, то что же сейчас? Душа поет, тело горит, внутри звенит эйфория удовольствия, каждая клеточка моего мозга занята им, все мысли, все действия…