— Сергей! — испуганно взвизгнула Вика, повиснув на моем плече. — Сзади…
Она… Моя мать… Все еще тут… Здесь, позади меня. Выжидающе замерла, сверля меня уставшим взглядом на пороге, наклонив голову. Ее взгляд переместился к Доку, она оскалилась. Затем к Мэту, и ее морда выразила крайнюю степень удивления. А на Вике она тяжело вздохнула, потрусив к нам. Мгновение и черная морда моей матери ткнулась в опущенную руку моей пары, прикрывая глаза.
— Что происходит? — обескураженная Вика, неловко, соскользнула с моего плеча, разжимая хватку.
— Она тебя благодарит… — дрогнувшим голосом, объяснил я. — До того, как мои родители скрепили союз истинных, моя мать была в стае твоего отца. Должно быть твой вой, кровь в тебе, заставили обратиться не только детей, но и задели ее. У меня нет другого объяснения.
— Вика, что сделала? — опомнившийся Виктор, вскочил со стула, лихорадочно приглаживая волосы. — Минуточку… Ты стала Волком? Полностью…
— Виктор! — прикрикнула моя пара в унисон с рычанием моей матери.
— Хорошо! Все потом! — сдался мужчина, любовно оглядывая кофеварку. Мэтти усмехнулся, и принялся разливать кофе по чашкам. Я покосился на свою и осознал, что мне сейчас здесь не место. Нам здесь не место.
— Идите! — решительно скомандовала Вика, угадав мои желания, и сжавала ободряюще мою ладонь. — Все будет в порядке. Тебе это нужно, и ей… — присев на корточки перед моей матерью, она бережно провела ладонями вдоль ее морды, стирая скользящую по черной шерсти влагу. Погладила ее по голове, совсем как Милку, и едва слышно прошептала: — Рада была с вами познакомиться…
После ее слов я осознал, что безгранично люблю ее не только, как оборотень свою пару, но и как человек человека. Принимая ее хорошие и плохие стороны, острый язычок, импульсивность, излишнюю эмоциональность. Она лучшее, что могло со мной произойти… Надо было быть последним идиотом, чтобы отпустить ее сегодня.
Эмоции меня переполняли. Смерть моих Волков, чувства к Вике, моя мать, которую мне предстоит провести в последний путь, расставшись с ней навсегда. Раньше я мог ночами пробираться в ее комнату и сидеть у ее кровати, прижавшись щекой к безвольным ладоням родных рук, а теперь… Теперь у меня не будет и этого…
Но я должен! Должен! Хватить беспокоиться о себе, я достаточно насмотрелся на то, к чему меня привел мой эгоизм и страх потери… Она… это заслужила…
* * *
Вернувшись с болот, Сергей застал меня со стаей на втором этаже. Мы почти закончили приводить дом в порядок. Забитые пленкой и фанерой окна, кое-как отремонтированные двери, и груды мусора на заднем дворе тяжело назвать порядком. Но по крайней мере, теперь можно было безопасно передвигаться по дому, не рискуя загнать занозы, осколки и расшибиться в лепешку, споткнувшись о груды поломанного и разбитого. Выглядел он… молодо. Очень молодо. Словно передо мной стоял едва двадцатилетний мальчик с грустными глазами и печальной полуулыбкой на губах. Даже его поза и сжатые руки в кулаки в карманах, навевали какой-то юношеский максимализм, отбавляя ему лет. Вздохнув, я протиснулась к нему, бережно обхватив за спину и прижалась щекой к груди: