Отцом он и правда был отвратительным, если решил,, что я — подходящая компания для ребёнка. Конечно, я часто проводила время что с Егоркой, что со Златой — семилетней дочерью одной из лучших моих подруг. Но для всех нас это было этаким забавным аттракционом: день с супер-крутой и безбашенной тётей Наташей.
А вот что же Антон — сама настойчивость — Романович ожидал от нашего знакомства, мне и думать не хотелось. Наверняка ведь не конкурса по поеданию сахарной ваты на скорость, в котором я всегда выигрывала благодаря своему богатому «жизненному опыту».
Ну, тому самому, который на практике даже превращает геев обратно в натуралов в уверенных бисексуалов.
Вы поймите меня правильно: это в романтических фильмах девушка влюбляется в мужчину, с первых десяти секунд общения становится для его ребёнка ближе и роднее родной матери, а потом живут они все долго и счастливо. Но в реальной жизни это если и встречается, то точно не с такими персонажами, как я.
У меня самой и интеллект, и образ мышления недалеко от детских ушли. Я не могу завести даже нормальные отношения, и если представить, что вдруг мне на голову свалится живой муж, да ещё и с живым настоящим ребёнком…
А почему я вообще думаю про мужа? Потому что хочу? Или потому, что у всех есть, и мама сказала, что мне тоже надо? А самой-то мне надо? Если надо, то прямо сейчас или можно немного попозже? А если я думаю о попозже, то это значит, что не так уж сильно мужа хочу?
В общем, надумав себе только головную боль, я легла спать в крайне паршивом расположении духа. И к тому же, совсем одна.
Но проснулась уже на мягком и тёпленьком человеке, беспечно посапывающем во сне. Посмотрела на него, собираясь исподтишка ущипнуть, а потом сказать, что ему показалось, вот только спящий Иванов, как всегда, выглядел невероятно милым котиком, и обидеть его у меня рука не поднималась.
Зато на рассвете поднималось кое-что другое. Не без участия моих рук, конечно же.
И раз уж у меня назревала целая глобальная программа переосмысления своих принципов, то самое время было попробовать нарушить один из них. Благо этому способствовало и наше положение, и утреннее состояние.
— Это изнасилование! — сонным голосом попробовал воспротивиться Артём, что по звучанию для меня мало отличалось от тихого «мур-мур-мур».
— Ты ничего не докажешь! У меня папа судья! — внаглую заявила я, раздумывая над тем, что если вовремя схватить валяющиеся на стуле неподалёку колготки, связать ему запястья и закрепить их на кованом изголовье (и ведь никто не понимал, зачем же я выбрала такую странную кровать), то его дальнейшее сопротивление станет бесполезным.