В левом углу ринга Максим Иванов, тяжёлая весовая категория (если судить по росту, навскидку, под метр восемьдесят пять, и ширине его плеч). Не важно, сколько выигранных боёв, если он явно не собирался проиграть в текущем. Сильные стороны: феноменальная способность вывернуть слова соперника против него же. Слабые стороны: смертен.
Хотя, не удивилась бы, если бы и после смерти он стал призраком, продолжившим по ночам засыпать меня оскорблениями, так что шансов выйти из этого боя с достоинством оставалось мизерно мало.
— Вам ещё не надоело? — вопрошала у меня Марго, эффектно затягиваясь тонкой длинной сигаретой, надо признать, очень эстетично смотревшейся в её тонких пальцах. Она выпускала дым колечками (когда и где только успела научиться?) и глубокомысленным взглядом смотрела в затянутое пушистыми светло-серыми тучами осеннее небо. Если бы я умела рисовать, обязательно бы захотела передать этот момент — до того он был завораживающим. Настолько, что мне удалось забыть о заданном только что вопросе, так и оставшемся без ответа.
— Наташ, как ты вообще это терпишь?
— А я говорила, между прочим, чтобы Поля не ввязывалась в это.
— Я не поняла, вы вообще на чьей стороне? — возмущённо спросила я, переводя взгляд с Риты на Нату, при каждом удобном случае заводивших свою шарманку про моё глупое поведение. Ну да, глупое, да, говорили мне не поддаваться на провокации, но дело уже сделано, и теперь мне отчаянно хотелось найти хоть один способ прекратить этот спектакль, привлекающий слишком много нежелательного внимания. А вот выслушивать очередные нравоучения совсем не хотелось.
— Да ладно тебе, Полина. Везде же можно найти свои плюсы. Ты внезапно стала очень обсуждаемой персоной, — хихикнув, заметила Колесова, внезапно сменившая меня на посту главной паникёрши: сегодня именно она нервно озиралась по сторонам, каждый шорох воспринимая как предвестника приближения учителей или охранника.
— Кстати, да! Слышала я, как Мистер Идеал сегодня обсуждал вас со своим другом, — охотно подтвердила Рита, заставив меня замереть с открытым ртом. Сам Дима Романов вдруг снизошёл до обсуждения моей скромной личности? Возможно, ради этого стоило второй день терпеть нападки самовлюблённого Иванова.
— Ты серьёзно? Он обсуждал? — с надеждой в голосе переспросила я, мысленно растекаясь по влажному после дождя асфальту ещё одной лужицей, источающей счастье и умиротворение.
— Так, Поля, приди в себя! — командным голосом рявкнула на меня Натка, по-видимому, наконец решив включить опцию ярой феминистки и борца за права женщин, непременно активировавшуюся при каждом упоминании вслух Романова. Странно, и даже слегка обидно, что на выходки Максима её боевой дух почему-то не распространялся, и меня всё чаще посещали догадки, не могло ли это быть связано с её тщательно скрываемой от нас симпатией к этому мерзавцу?