— Романова, ты начинаешь меня не на шутку пугать, — она покачала головой, хитро прищурила глаза и откинулась спиной на подушки, не сводя с меня подозрительно-насмешливого взгляда. — Чем вы там с Максом занимались, что ты упорно молчишь и смотришь на него, как на серийного убийцу невинных котят?
— Никак я на него не смотрю.
— Ещё как смотришь, мы все видели.
— Может быть, как на человека, обращающегося ко мне исключительно «дура» или «идиотка»? — я пожала плечами, упрямо делая вид, что не понимаю намёков. Что же, судя по услышанному недавно, актриса из меня выйдет крайне паршивая, ведь мне и правда казалось, будто у меня выходит убивать Иванова взглядом совсем незаметно для других.
— Вы же вроде заключили перемирие?
— Ну да, вроде, — ещё раз пожала плечами я, явно начиная бесить Натку своим наигранным равнодушием к разговору, псевдозаинтересованностью первым наспех выбранным фильмом и при этом всё той же глупой улыбкой на губах, так насторожившей родителей.
— Так, Полина Александровна, милочка, не морочьте мне голову! Я год слушала про то, как глаза Романова напоминают тебе заварку, стоило ему пройти мимо твоей парты, а теперь, сбежав ото всех и искупавшись в грязи с другим парнем, тебе совсем нечего рассказать?
— Не заварку, а крепкий чай, способный согреть продрогшее девичье сердце, — мне пришлось исправить настолько возмутительную неточность с её стороны и в наказание за это тут же получить по голове собственной подушкой. Если бы кто-нибудь записывал, какой возвышенно-пафосный бред я порой несла про Диму, чей образ в моей фантазии приобрёл постоянный ореол святости, то можно было собрать эпитетов на небольшой юмористический сборник. Теперь воспоминания о «льющейся из шоколадных глаз неописуемой сладости» вызывали у меня лишь чувство стыда и неловкости перед двумя постоянными слушательницами подобных тошнотных излияний, хотя Романов до сих пор оставался для меня идеальным. А уж после общения с его хамоватым, наглым и бесстыжим сверстником Ивановым — и подавно.
— Короче, Поля, я дала ему твой номер телефона. Максиму. Он сказал, что это срочно и важно, и я поверила. И мне очень хотелось бы узнать, какого чёрта между вами происходит.
На спине и лбу выступила испарина, но я даже не отвела взгляд от экрана, на котором группа пьяных друзей металась по отелю в поисках пропавшего куда-то чемодана. Мои мысли метались сейчас в аналогичной панике, пытаясь наспех сгенерировать хоть одно нормальное объяснение всему происходящему, и в череде мелькающих до смешного абсурдных идей почему-то не находилось места самой простой и беспроигрышной: сказать правду.