Если не ошибаюсь, мне было тогда лет пять, и внезапное попадание в группу детского сада с огромным количеством детей вокруг оказалось настоящим стрессом. Хотелось скорее вернуться домой, стащить из шкафчика на кухне пачку печенья, прыгать на диване и болтать без умолку, мешая Косте делать домашнее задание, а потом хныкать, чтобы он взял меня с собой погулять. Но родители как ни в чём не бывало помахали мне рукой напоследок и сказали самую ужасную фразу из всех возможных тогда: «До вечера, Поленька!»
Удивительно, но уже к обеду я нашла общий язык с девочкой Машей. Я часто видела её на улице, в соседнем дворе, и она тоже меня узнала. С ней оказалось весело играть (она хотя бы не откручивала головы куклам, как мой брат), а ещё поделилась со мной своей порцией печенья, которое нам выдавали на полдник. Вот только вечером детские мечты о первой настоящей подруге хладнокровно перечеркнуло мамино возмущение моим выбором, ведь родители у Маши любили посидеть на скамейке с бутылочкой пива, а отец и вовсе «с приводом» по молодости (я запомнила как «с проводом» и ещё несколько месяцев терзала ничего не понимавшего Костю расспросами о том, что бы это могло значить).
С тех пор каждая моя попытка самостоятельно выбрать себе круг общения или завести друзей подвергалась жёсткой и беспощадной критике со стороны матери, всегда с лёгкостью находившей разумные и с первого взгляда неоспоримые доводы в защиту своей позиции. Ну и, конечно, у неё всегда оставалось то самое коронное «ты просто совсем не разбираешься в людях».
Наверное, именно поэтому до переезда у меня была только лишь Анька, но наши интересы, вкусы, взгляды на жизнь расходились в разные стороны из года в год, и это сводил моменты по-настоящему приятного доверительного общения на нет, хотя я всегда считала её хорошим и добрым человеком. Аня — единственная дочь самой близкой маминой подруги, а потому, как бы мы обе не сопротивлялись в начале знакомства, дружить нас всё равно заставили. И до сих пор мои родители считали её настоящим чудом, в отличие от «странной» Риты, «глупенькой» Наташи и даже «такой невыносимо тяжёлой» меня.
Но все события, происходящие после случая в столовой, заставили меня впервые задуматься о том, насколько ошибалась мама: у меня чудесным образом получилось найти лучшую компанию, о какой только можно было мечтать.
Пусть Ната действительно не отличалась сообразительностью и острым пытливым умом, зато всегда искренне старалась защитить нас с Ритой и приходила на помощь в любой сложной ситуации, не дожидаясь, когда мы попросим. Она сломя голову бросалась в бой с нашим обидчиком, не задумываясь о том, какие неприятности это может сулить ей в будущем, но с той же пылкостью устраивала взбучки и нам, яро ограждая от принятия заведомо неправильных решений или не позволяя предаваться унынию. Несмотря на все жизненные трудности, Колесова решительно шла напролом, не останавливаясь и не пасуя перед внезапными препятствиями, и охотно тащила нас за собой на буксире, приободряя своей уверенностью в том, что не существует безвыходных ситуаций.