— Ты ведь знаешь, в чем было дело, — тон Влада становится глуше, — в чем оно заключается и сейчас. Я схожу по тебе с ума. Не могу от тебя отказаться. И это самое эгоистичное, что я делаю, с учетом предстоящей мне операции. Я даже думаю, что, может, мне не стоит на неё идти. Пробуду с тобой столько, сколько смогу. Дам время нам хоть ненадолго. Позабочусь о том, чтобы после на тебя никто даже косо взглянуть не посмел.
— Нет, — я впиваюсь в его пальцы со всем отчаянием, — ты мне другое обещал! Влад!
— Обещал, да, — он признает это с сожалением и придвигается ко мне вплотную, склоняясь к волосам и щекоча мне щеку своим дыханием, — но у меня вероятность в тридцать процентов остаться парализованным овощем до конца жизни. Неужели тебе так хочется, чтобы наше с тобой время кончились быстро, Маргаритка?
— Да как ты смеешь! — я аж задыхаюсь от всколыхнувшегося негодования.
— Тридцать процентов — это много, Цветочек. Не говоря уже о том, что дрянь может оказаться злокачественной и тогда это все напрасно. Я могу даже не восстановиться после операции. Сдохну прямо там, в клинике. И у меня не будет даже нескольких месяцев с тобой.
— Сколько у меня было шансов на то, что ты выживешь после покушения?
— С учетом кевлара…
— Я не знала ни про какой кевлар, — от злости я даже перебиваю, что с Ветровым почти никогда не удается провернуть, — я сидела там в сарае и молилась за тебя, хотя знала, что при прямом попадании из пистолета шансы выжить почти нулевые. А сколько шансов было на то, что ты меня найдешь? Успеешь до того, как эти утырки возьмутся за меня вплотную? Еще меньше. Тут уже дело даже не в том, что я не знала. Просто так совпасть по времени… Я не знаю, как это у тебя получилось. Но после всего этого ты мне говоришь про шансы? У тебя семьдесят процентов зачать своего наследника тем способом, который для этого предусмотрела природа. Семьдесят процентов быть со мной не пару месяцев, а всю свою чертову жизнь. И ты…
Конечно же, эта свинья затыкает мне рот своим. Когда хоть он давал мне договорить до конца. И вот он — тот случай, когда я возмущена, кусаюсь, брыкаюсь, луплю его по плечам, а он только усиляет напор, будто надеясь языком пробить мое горло. И так, пока я не слабею от усталости и нехватки воздуха. Только после этого он дает мне пару глотков свободы. Нависает надо мной, любуется с выражением лица истинного триумфатора. А потом наклоняется ближе.
— Сегодня же куплю билет в Израиль. Отпишусь, как приеду в клинику. Теперь ты спокойна, Цветочек?
Боже…
Поверить не могу!
У меня получилось?