— Да-да, — я быстро киваю, — спасибо, что взялся за это. Я так хотела поехать с Владом, что все эти дела вылетели у меня из головы
— Если б я не взялся, этот осел бы навзъючивал все на себя, — ворчливо откликается Яр, — что касается Муратова и Валиева — на них собрано столько всего, что из тюрьмы они выйдут лет этак в шестьдесят. Как выясняется — от них пострадала не только ты. Но на тебе Муратов был сильно повернут — Михальчук выступает как свидетельница, валит все на него, это он мол её заставил подкупить Городецкого и выманить тебя из дома. Детка пытается отмыться всеми способами.
— У неё это получится?
— Марго, ты серьезно? — Яр саркастично изгибает бровь, — допущу ли я, чтобы курица попытавшаяся организовать похищение жены моего брата избежала ответственности? Смешно.
— Она говорила у неё много крутых адвокатов, которые всех за неё порвут на тряпочки.
Яр больше не отвечает, но улыбается настолько кровожадно, что по нему уже видно, насколько жестокую он планирует бойню. Мои вопросы снимаются как-то сами по себе.
— Дядюшка, кстати, пакует чемоданы, — чуть понижая тон голоса сообщает Яр, — они с отцом решили, что все-таки в Москве им с Владом будет тесновато. Тагир вроде как понимает нашу позицию, но до последнего был уверен, что наш отец встанет на его сторону и избавится от тебя, а не от Тимура.
— Спасибо еще раз, — я улыбаюсь немного нерешительно, — не ожидала такой поддержки.
— Ты теперь часть клана, — хмыкает Ярослав насмешливо, — привыкай.
Часть клана. Член семьи.
К таким вещам сложно привыкнуть, когда слишком долго была одна. Но все же…
Быть не одной хорошо. Сложно, но оно того стоит.
В клинике мы с Яром разделяемся — он штурмует кабинет лечащего врача, чтобы добиться разрешения на проход в палату, меня же ноги несут по привычному маршруту. К знакомой мне уже палате реанимации. К стеклянной стене, за которой… Никого нет… Пустая кушетка, санитарка вытирает пыль с подоконника…
Я даже оглядываюсь, чтобы убедиться, что ничего не перепутала. Вот она — реанимация номер пять, вон кулер, вон фикус, вон аквариум с пучеглазыми рыбами, я который день проношусь мимо него.
Что-то случилось? Куда черт побери умудрился пропасть мой муж?
— Его перевели в обычную палату, — догоняет меня бодрый голос Яра, идущего за мной, в теплой компании врача, — идем, Марго, он как раз недавно проснулся. И пройти к нему разрешили, но только на десять минут.
Ужасно мало, но что поделать. Мы не должны сейчас перегружать нашего больного. Он и так оправляется одновременно и от своего ранения, и от операции.