Это его последняя капля, последнее слово. Именно после этого Городецкий шагает ко мне.
Я взвизгиваю и бросаюсь в сторону.
Он ловит меня за руку и сильным толчком швыряет в сторону шкафа. Удар…
Первый из всех, на этом Юра точно не остановится, а я уже без кислорода в легких и с темными точками перед глазами.
— Урод, — я шиплю, пытаясь продышаться, — после этого даже не надейся со мной…
— Ничего, — хрипло роняет Городецкий, — мне будет на что оплакать это горе.
Даже интересно, за какую сумму этот Иуда продал меня этой стерве?
И…
Боже, как я ему поверила? Так смотрел на меня… Поди и смотрел-то, думая о тех деньгах, что ему заплатили за то, чтоб выманить меня из квартиры Ветрова. Он не рассчитывал, что бить поручат ему. Думал, потом благородно дуть на вавки и жалеть, намекая на всяческие продолжения?
Мерзость.
— Ты все еще поймешь, Рит, — пальцы Городецкого смыкаются на моем свитере, чтобы дернуть мое тело вверх, поставить на ноги, — и ты скажешь мне спасибо, за то, что я не дал тебе отступиться.
— Не надейся, — рычу из последних сил, — я не скажу ни слова из вашего бреда. Не буду врать.
— Значит, «бережно» отменяется, Марго, — тон моего врага становится совершенно равнодушным, — ты передумаешь. Я тебя заставлю.
Он не сомневается. И не собирается останавливаться. Кажется, деньги действительно немаленькие.
Это последнее, что я успеваю подумать.
Сильный, хлесткий удар по голове швыряет меня назад. Лопатками об пол.
В ушах звенит от боли. Из-за этого звона я даже не осознаю сразу: удара было два.
Один — достался мне.
Второй — могучий, страшный, громкий — входной двери…
— Артур, ты что, коллекционер? Все, мать твою, пробки на себя собрать решил?
Водитель виновато втягивает голову в плечи, ощущая, что я очень близок к той грани, после которой могу только убивать и раскатывать людей в блинчики.
Я ненавидяще смотрю на светофор, слишком медленно перемигивающий с красного на зеленый.
Слишком долго.
Сколько можно еще?
Нужно было ехать одному. Так было бы быстрее!
Первый побег Маргаритки отдавался во мне азартом охотника, этот — холодным предчувствием какого-то дерьма. И избавиться от него никак не получается.
Мы потеряли слишком много времени на отвлекающий маневр Городецкого, передавшему телефон Цветочка какому-то своему приятелю, пустившемуся петлять по Москве и водить меня за нос.
Мы его перехватили, хоть это и была ушлая и вертлявая тварь!
Теперь одним бывшим другом у Городецкого больше. Сомневаюсь, что приятель простит Городецкому то, что по его вине ему сломали руку.