После очередной попытки мои силы иссякли и пришла темнота.
Проснулся от разговора. Говорили знакомые люди, но голоса доходили до меня как через воду.
Снова несколько попыток открыть глаза, но все бесполезно. Чувствую себя овощем.
“Неужели такой будет моя жизнь?” – пронеслась в голове паническая мысль, и я застонал от внезапной боли.
Снова голоса, которые я не понимал, показалось, что они стали громче.
Проклятье! Даже посмотреть не могу, что происходит. Да что же это?
И тут мне на лицо плеснули ледяной воды. Я бы возмутился, но не смог, осталось только мысленно раздражаться.
Почувствовал, как грубые руки осторожно трут мои глаза, и я наконец смог их открыть. Все было размыто. Проморгался, чтобы зрение пришло в норму, но ничего не вышло, только голова закружилась.
Увидел, как надо мной нависает темное пятно и меня накрывают с головой чем-то, пахнущим травой.
Сознание тут же начало мутнеть, странные голоса бурно обсуждали, видимо, меня, но я ничего не понимал и спокойно закрыл глаза, погружаясь в темноту.
Проснулся от холода и сильного ветра, который свистел вокруг и пытался проникнуть в мое убежище.
Не задумываясь сел и призвал силу, чтобы поддержать температуру тела и поставил щит, чтобы не ощущать холод.
Как только закончил, а на это ушло несколько секунд, почувствовал, как резко ослаб и рухнул обратно. Лежал, мучаясь от боли и жажды, пока в палатку на зашел Серафим, весь в снегу.
В другое время я бы посмеялся, так нелепо он выглядел со снежной шапкой на голове, которая, к слову, быстро таяла и стекала на одежду, медленно испаряясь.
– Держи. – Серафим протянул мне флягу с водой. – Сможешь сам?
Я кивнул и поднялся на локоть, отбирая воду. Быстро опустошил флягу, наполняя организм жидкостью и испытывая при этом боль, так как вода била в пустой желудок, и облегчение, потому что смог нормально дышать. Откинув от себя пустую флягу увидел, что Серафим принес мне с мутной жидкостью.
– Это уха. – усмехнулся брат, заметив мой взгляд. – Другого тебе пока нельзя, так что ешь что дают. – и протянул мне жижу сомнительного содержания.
Я нехотя взял ложку и сморщив нос, проглотил первую ложку. Рыбный суп на деле оказался лучше, чем я думал, но до нормальной еды ей еще далеко. Кое-как осилил миску мутной переваренной ухи. Непонятно было, где овощи, а где рыба. Подальше оттянул от себя миску, чтобы меня не вырвало от этого варева.
– Что случилось? – спросил, когда смог пересилить рвотный позыв. Свежий воздух забивал легкие. Хоть какая-то радость от этого мороза.
– Ты, можно сказать, умер и возродился. – невесело улыбнулся брат после оценивающего молчания.