— Ты…в порядке? — он выглядит насторожённо.
— Нет. — отвечаю, встречая его взгляд. — Но тебя же это не волнует, Зверь. Ты хочешь, чтобы я назвала тебе цену? Хорошо. — сглотнув, отчётливо произношу:- Пятьдесят! Пятьдесят миллионов евро.
— Что? — весело переспрашивает он, искривив губы в усмешке. — Не слишком ли высоко ты себя ценишь?
— Не себя. — усмехаюсь. — Во столько я оцениваю общество с тобой. Без секса. Без задушевных разговоров. Без рукоприкладства и крика. Пятьдесят миллионов евро.
— Ты безумна. Дешевле снять шлюху. — Рома наигранно смеётся. Я чувствую, что он согласится. Я знаю это. — И заметь, это будет гораздо спокойнее и проще.
— Может быть, я безумна, Рома. Но я не дура. Я тебе нужна, да? Ты мне — нет. Ты испортил мою жизнь. Осквернил память о моём отце. Публично. Не просто нелестно о нём отозвался в моём присутствии. Ты перечеркнул моё будущее. И да, я хочу именно пятьдесят миллионов евро. И ты мне их дашь. Это же пыль! Забыл?
— То есть, по-твоему, я дурак, да? Отстегну пятьдесят лямов за просто так. Пыль пылью, Лиля, но такого рода благотворительностью я не занимаюсь.
— Ой ли? — выгнув бровь, я разворачиваюсь к нему. — Знаешь, может, я мало что поняла, но услышала достаточно. Некто Звягинцев. Твои люди в опасности. Всё это как-то связано с производителем синтетического наркотика. Это риск, Зверь. Твоя война. Не моя. Зачем мне ждать шальной пули за несчастные пусть даже десять миллионов? И опять же, я уверена, ты мне кое в чём солгал… — прищурившись, я нахмурилась и заговорила уже тише:- Ты не просто так объявил о нашей помолвке. Мне очень сильно кажется, что ты выманиваешь кого-то. Провоцируешь. Так ведь, Зверь? — Рома молчал, замерев с полуулыбкой на губах, и внимательно меня слушал, не желая прерывать мои рассуждения:- Хорошо. Будем считать, молчание — знак согласия. Почему моей скромной персоной? Видишь, ставки уже повышаются, как и моя значимость. Что там ещё было? Звягинцев… Звягинцев… О-о-о-о… Тоже как-то странно не находишь? Ты размышлял о том, что сопротивление идёт не той дорогой. Методы у них не те… Пусть будет, критиковал. — кивнув, я решаю, что это слово наиболее подходящее. — Мне говоришь, что уберёшь его… Не. Не верю. Убрал бы уже… если бы мог. — в моём голосе звучал неприкрытый вызов. Хищный оскал и прищуренный взгляд дают понять, что я таки попала в цель. — Не можешь…
— Сколько бреда в такой очаровательной головке. — вздыхает он, распахивая дверь автомобиля. — Выходи, Лялька. Пойдём, поедим, пока машину попробуют привести в порядок.
— Зверь! — я повышаю голос, заметив, что он делает шаг в сторону столпившихся парней в синих комбинезонах. — Я серьёзно. Пятьдесят, Зверь! Пятьдесят! Или иди и ешь сам!