Третья категория — воспитатели. Это уже достаточно взрослые женщины, не годившиеся для воспроизводства потомства и для утех.
За свою долгую жизнь каждая из берсайек проходила через все роли.
Я сидела на кровати, обхватив колени, и смотрела в черное окно космоса, где вдалеке мерцал шарик Терры.
Почему же они так живут? Неужели у них совсем не возникает чувств? Ладно, суррогатная мать. Потенциальный отец забирает её к себе только на время оплодотворения. У них действительно мало времени для общения. Только время периода зачатия плюс неделя, которую они проводят вместе, закрытые в комнате. А вот насчет беременности не совсем понятно. Мужчина посещает женщину до рождения младенца. А вот с какой целью, не указано.
А вот почему так происходит с наложницами? Они живут вместе с выбравшими их десятки лет. Делят кров, постель. Неужели у них не возникает духовной связи? Ведь они же наверняка общаются, а не только делят постель ради секса. Как мужчина может выкидывать женщину, которая бок о бок с ним жила долгие годы? Безусловно, у нас на Земле такие случаи тоже случаются. Семейные пары разводятся после десятков лет совместной жизни, но это все же реже происходит. А здесь поголовно. Почему же они такие бесчувственные? Их уклад жизни способствует этому, но в этом ли только дело? Если они могут испытывать эмоции к вея, то почему это не срабатывает в обычных взаимоотношениях? Конечно, я пока чувствую только негативные эмоции, хотя вчерашняя ночь показала, что могут быть и другие чувства: тревога, забота, сопереживание. Через туман дурмана от анестезии и яростную боль, когда ослабевало действие обезболивающего препарата, я слышала отголоски этих чувств.
Отключила шар и, перебирая в голове новые вопросы, которые хочу задать доктору, воспоминая о жизни на Земле, не заметила, как и заснула.
Сквозь вату сна слышала голоса командоров, спорящих о том, кто сегодня останется со мной. Если бы я выбирала, подумалось мне во сне, то выбрала бы:
— Берк.
Голоса смолкли, и я уплыла в мир Новогодней сказки, где Дед мороз в красном банном халате и шлепанцах на босую ногу вытаскивал из своего мешка подарки, которые почему-то были адресованы не мне. И он, вздыхая, продолжал дальше рыться в своем бездонном мешке, а потом голосом Орарри сказал:
— Атана, самые крепкие оковы те, которые мы сами надеваем. Хочешь быть свободной — так будь! У них три роли, а у тебя одна: быть любимой и дарить свою любовь…