«Четверка» появляется на ступенях до того, как в сеть выгружают трансляцию из зала заседаний. Следом за ним выходит Кел. Оба слишком спокойны, и Саманту это пугает. Репортеры подтягиваются к дверям, закрывая обзор. Наплевав на осторожность, она выскакивает из машины. Неужели сорвалось? Сэм успокаивает себя, что «кей‑ви» просто не хотят отпускать без интервью, но в груди перестает щемить от тревоги, только когда он начинает спускаться к ней.
Кибер движется сквозь толпу. Такой же невозмутимый, как всегда. И такой… красивый. Саманта боится собственной реакции. И замирает, вместо того, чтобы кинуться навстречу. За ними следят сотни глаз, над головами зависают дроны новостной службы. Как в замедленной съемке он притягивает ее к себе и осторожно проводит пальцем по щеке.
– Не вздумай, – шипит Саманта.
– Один раз вы меня уже поцеловали, – напоминает «кей‑ви». – Давайте повторим.
Она не смотрит ему в глаза, ведь знает – иначе уступит.
– В минуту слабости, – Саманта пристраивает ладони на его плечи – это она может сделать искренне, не кривляясь перед камерами. – Но больше никаких игр на публику.
«Четверка» не настаивает и осторожно касается губами ее виска.
– Я каждый день анализирую причины злости, – «кей‑ви» обнимает ее сзади, и Саманту кидает в жар, словно она тинейджер с бушующими гормонами. – Но не могу составить алгоритм. Его просто нет.
– Я не злюсь! – она пытается освободиться, но безуспешно.
До одури хочется его поцеловать. Всего‑то надо поднять голову и потянуться к губам.
– Если бы я не был нужен, ты бы не поцеловала меня, Сэм.
Она снова дергается, но он держит крепко.
– Да, ты не давала разрешения называть тебя по имени! И по‑прежнему не пускаешь меня в личное пространство. Не хочешь, чтобы я жил здесь.
– Хватит меня анализировать, психолог чертов!
Он все еще прижимает ее к груди и наверняка слышит, как колотится сердце.
– Сэм, в чем проблема? Я недостаточно продемонстрировал заинтересованность? Или причина во мнении окружающих? Ты спрогнозировала их осуждение, и поэтому держишь дистанцию?
Саманту трясет как в ознобе. Если «кей‑ви» не заткнется, ей не устоять. Твою мать! Как он это делает? Ни один мужчина не залезал к ней под кожу, а киберу это удалось.
– Или дело в устоявшемся предубеждении, что я машина и якобы ничего не чувствую?
– Ты машина, – она с облегчением хватается за подсказку. – Что ты можешь знать о чувствах?
– Я знаю сотни определений «любви», но ни одно не подходит. У меня не замедляется скорость реакции и не возникает проблем с обработкой данных или подачей синтетической крови… но когда я касаюсь тебя, то чувствую импульсы. Знаю, что их не может быть – ты не киборг. Но все равно ощущаю. Это как неконтролируемый сбой систем.