Ник думал иначе. Сразу после войны он чуть не попал на каторгу за неуместные высказывания, но тогда его вытащил Карлос Рубио. Часть улик чудесным образом испарилась из дела, а сам Медина ушел преподавать в университет с обязательством каждую неделю отмечаться у куратора. И за следующие семь лет ни разу не попался на глаза полиции или особому управлению. Не попался бы он и сейчас, если бы не воспоминание Аву, в котором успел отметиться и Карлос.
За прошедшую ночь Хавьер успел съездить за подмогой и взять показания почти у всех, видевших Ника во время того скандала. Но Карлоса Рубио никто не помнил, обычный свогор, каких тысячи, тихо сидел на своем месте и никуда не вмешивался.
Самой перспективной оказалась линия с монетами, Хавьер поначалу не придал им значения, а потом отослал помощников найти первого владельца и оказалось, что тот вытащил их из коллекции своего дядюшки, а уже после подарил Аву. Серебряные кругляши были с историей и дефектами, каждый из которых был учтен и кропотливо записан в специальном журнале. Улики не стопроцентные, но определенно дающие основания задержать Николаса Медину и провести обыск в его квартире.
К прибытию патруля та пустовала, а хозяйка виновато развела руками и рассказала, что в последний раз видела Ника вчера утром, но не тревожилась по этому поводу: свогор часто ночевал у кого-то из друзей или случайных любовниц.
Хавьер оставил людей сторожить квартиру и еще пару сметливых подчиненных — подходы к дому, после отправился в университет. Если и там нет Ника — придется объявить его в розыск. Ирр почти все время молчала и тенью следовала за Хавьером. Отказалась и ото сна, и от бутербродов, наверняка боялась, что «глупый совсем дон» попадет в беду, если останется без присмотра хоть на минуту. Стандартная полицейская форма определенно шла ей, но не так, как платья или летящие юбки. Хавьер сам не заметил, как перенес гончую в категорию доний и уже не воспринимал в другом качестве.
Ника же схватили уже в его кабинете. Профессор беспечно копался в реактивах и черкал в журнале учета, когда к нему ввалились сотрудники спецподразделения и повалили на стол. Сопротивления Ник не оказывал, испуганным не выглядел и на вопросы отвечал вполне четко.
Знал ли он погибшего инспектора Морено? — Да, знал. Тот неоднократно дурил голову студенткам университета и втягивал их в сомнительные дела. Полиция бездействовала, покрывая своего, поэтому Ник, как неравнодушный гражданин, вмешался. Но дальше разбитого носа и отобранных денег дело не пошло. Деньги, кстати, он до последней монеты отдал заплаканной девчонке, которой и обещали эту сумму и за совсем иные услуги, чем те, которые ей пришлось оказать.