– Все в порядке. Я знал, что ты придешь, – сказал он уверенно, убеждая меня, что я не подвела его.
Малыш никогда не переставал меня удивлять. Даже когда все полетело к чертям, он мог видеть положительную сторону вещей.
Я медленно выехала на шоссе и направилась к дому. Грудную клетку сдавливало от беспокойства, поэтому я сделала еще один глубокий вдох, чтобы успокоиться. Наблюдала, как Уайатт начал теребить молнию на своей куртке. Казалось, он вовсе не обращал внимания на все произошедшее. Я не хотела напоминать ему об этом, но мне нужно было знать, что произошло в доме Майкла сегодня вечером. Сделав еще один глубокий вдох, я изо всех сил постаралась успокоить свой голос, и спросила его:
– Расскажешь, что случилось с твоим отцом, дружок?
Уайатт отвернулся от меня, глядя в окно, и почти без эмоций сказал:
– Он разозлился, и я ушел, – его маленькие плечи опустились, когда он вспомнил о том, что произошло.
Я не могла видеть его таким несчастным. Мне просто хотелось протянуть руку и обнять его, прогнать боль, которую он чувствовал, но до дома оставалось еще несколько миль.
– Почему он разозлился? – продолжила расспрашивать я.
Парень пожал плечами и ответил:
– Не знаю. Он разговаривал по телефону с бабушкой, а потом начал говорить все эти очень плохие слова. Затем он бросил телефон на стол и начал кричать на меня.
– Что отец тебе говорил?
– Я не помню, – соврал он.
Уайатт мог запомнить каждую мелочь, каждое слово любого разговора. Я знала, он точно помнит, что сказал его отец, но не понимала, почему он не хочет рассказать этого мне.
– Так вот почему ты ушел? – переспросила я.
– Да. Ты сказала мне уйти, если случится что-то плохое.
– Ты прав, все так. – Я мягко сжала его руку. – Ты поступил правильно. Я горжусь тобой.
Он посмотрел на меня и спросил:
– Я могу поиграть, когда вернусь домой?
– Да, конечно, но только недолго. Тебе нужно принять душ перед сном.
Уайатт замолчал. Мне хотелось узнать гораздо больше, например, откуда эти синяки, но я решила не углубляться в подробности прямо сейчас. Он уже достаточно натерпелся сегодня.
Как только я припарковала машину на подъездной дорожке, повернулась к нему и спросила:
– Ты обнимешь свою мамочку?
Не отвечая, он протянул руку, обнял меня за шею и крепко сжал.
– Я люблю тебя, мама.
Все еще крепко держа его, я сказала:
– Уайатт... у тебя синяки на руках.
Глядя на синяки, он вырвался из объятий.
– Все не так уж плохо, мама.
– Меня это немного беспокоит. Можно мне их сфотографировать? Я просто хочу убедиться, что все не станет еще хуже, – спросила я, залезая в сумочку и вытаскивая телефон.