— Ты ведь хотела персональную выставку своих картин? — Филип выдержал паузу для того, чтобы оценить реакцию Евы. Убедившись, что она вся во внимании продолжил: — Мы с Александром Вяземским готовы стать твоими спонсорами, так сказать.
И без того большие глаза Евы, от удивления стали еще больше. Да что там, просто на лоб полезли.
— Ты меня разыгрываешь? — с надеждой в голосе поинтересовалась Ева.
— Мы помирились.
Ева прыснула от смеха, но потом вдруг стала серьезной.
— Ты хочешь сказать, что после многочисленных исков, пяти лет судебных тяжб и разбирательств, после всевозможных оскорблений и обид, после того как вы разорвали все дружеские отношения и обвили друг друга врагами, вы вдруг постигли дзен, а дзен постиг вас?
Щеки Филипа стали красными, а Ева осуждающе покачала головой.
— Разве не Александр назвал тебя выскочкой и хитрованом, который ради денег готов лизать пятки кому угодно, в том числе и ему самому?
— Он сказал все это со зла, о чем, я уверен, теперь сожалеет.
— Вяземские никогда не сожалеют. Никогда! Они получают удовольствие, когда оскорбляют, унижают и подчиняют своей воли. Они упрямые, эгоистичные, грубые, злобные, мстительные…
— Ну не преувеличивай ты так! — остановил праведный гнев дочери Филип. — Мы с Александром дружили почти всю жизнь, и я не замечал за ним ничего из того, что ты перечислила.
— Ах да, я вспомнила, как ты назвал его выпендрежником и полнейшим лохом. Я согласна с тобой, потому что все вышеперечисленное следует отнести на счет его сына.
Ева злобно уставилась на отца.
— Послушай доченька, но ведь времена меняются, люди меняются, мы меняемся.
— Люди не меняются! — категорично воскликнула Ева.
Филип достал из кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб. Стало легче.
— Видела бы ты Марка. Так возмужал, похорошел, так переменился…
Филип поразился той скорости, с какой его дочь сорвалась с места и подскочила к нему.
— Папа, признавайся, что ты задумал? И почему ты расхваливаешь Марка, которого я считаю самым низким, самым гнусным негодяем, которого можно только себе представить.
— Понимаешь доченька, дела мои идут не очень хорошо, — он даже поморщился для убедительности. — И Вяземские переживают трудные времена… Сейчас репутация в бизнесе — более ценный капитал, чем деньги в банке. Мы с Александром вдруг обнаружили, что навредили друг другу гораздо больше, чем следовало бы в нашем случае. Словом, в наш бизнес не хотят инвестировать деньги.
— И? — требовательно и горячо воскликнула Ева.
— Мы прикинули, что если бы наши дети поженились, то тогда бы все наконец-то поняли, что былые распри забыты и остались в прошлом.